Маурайская федерация - [11]

– Ну хорошо, запихните в собор, к остальным. О!..

Локланн качнулся на каблуках, прищурился, глядя в горевшие холодным зеленым пламенем глаза. Однако!

– Она трещала одно и то же. Шеф, рей, омбро гра… Я наконец подумал, может, она имеет в виду вас, чиф, – сказал Ю. – Потом она закричала «Хан! Хан!» и я уже не сомневался. Так что мы ею не пользовались, – скромно пояснил он.

– Аба ту спаньел? – сказала девушка.

Локланн усмехнулся.

– Да, – ответил он на том же языке, с густым акцентом, но достаточно вразумительно. – Я даже заметил, что ты обращаешься к мне на «ты». – Ее красивые губы сжались в нить. – Значит, ты считаешь себя выше… Или я твой бог, или любовник.

Она вспыхнула, гордо подняла голову. Солнце заиграло на волосах цвета вороньем крыла.

– Тогда прикажи этим болванам меня отпустить!

Локланн отдал приказ на англизе. Ю и Аалан отпустили девушку, на руках которой остались синяки от их пальцев. Локланн погладил бороду.

– Зачем ты хотела меня видеть?

– Ты вождь? Я дочь кальда, доньита Треза Карабан. – На мгновение голос дрогнул. – На твоей шее цепь моего отца. Я пришла вести с тобой переговоры от имени его людей.

– Что? – Локланн мигнул. Среди бойцов кто-то захохотал.

Она не просит пощады, тон у нее резкий.

– Принимая во внимание неизбежные ваши потери, если вы продолжите бой до конца, учитывая угрозу ответного нападения на вашу страну, не согласитесь ли вы принять выкуп? Вы получите охранное свидетельство, вернетесь в безопасности домой, но вы должны освободить всех пленных и прекратить дальнейшее разрушение города.

– Клянусь Октаи Буренесущим! – пробормотал Локланн. – Только женщина могла вообразить, что мы… Ты сказал, что вернулась?

Она кивнула.

– Чтобы вести переговоры. У меня нет законного права обсуждать условия перемирия, но практически…

– Тихо! – рявкнул он. – Откуда ты вернулась?

Она замолчала.

– Это не имеет отношения…

Вокруг было слишком много лишних глаз. Локланн отдал приказ начинать тщательный грабеж города. Потом повернулся к девушке.

– Поднимись со мной на борт корабля. Там мы поговорим.

Она на миг зажмурилась, губы шевелились. Потом она посмотрела ему в глаза. (Он вспомнил когуара, которого однажды поймал в сеть). Она сказала бесцветным тоном:

– Да, у меня есть другие доводы.

– Как у любой женщины, – засмеялся он. – Но ты не любая, далеко не любая!

– Я не об этом! – вспыхнула она. – Я хотела сказать… Нет, Мари, молись за меня!

Раздвигая бойцов, Локланн пошел к трапу. Она последовала за ним.

Они миновали свернутые паруса, спустились с галереи. Люк в нижнюю часть трюма был открыт, можно было увидеть грузовые камеры и кожаные петли-наручники для рабов. На галерее стояло несколько часовых. Они облокотились на пики, вытирая пот, текший из-под шлемов, перебрасываясь шутками. Когда Локланн провел мимо девушку, часовые приветствовали его восхищенно-завистливыми репликами.

Он открыл дверцу.

– Ты раньше видела наши корабли?

Верхняя часть гондолы включала в себя длинную комнату. Она была пуста, если не считать рам для спальных гамаков. За перегородкой находился крошечный камбуз и, наконец, на самом носу – комната с картами, навигационными приборами, переговорными трубами, окна которой давали хороший обзор во время полета. Под оружейным стеллажом, на полке, стоял маленький идол, клыкастый и четвероруки, пол был устлан ковром.

– Это мостик, – сказал Локланн. – И каюта капитана одновременно.

Он жестом пригласил садиться в любое из четырех плетеных кресел, принайтованных к полу.

– Прошу садиться, доньита. Не желаешь чего-нибудь выпить?

Она села, ничего не ответив. Крепко сжатые в кулаки пальцы лежали на ее коленях. Локланн налил полстакана виски, сделал изрядный глоток.

– Ага! Позднее достану тебе местном вина. Но просто стыд, что вы не строите винокурень.

Она подняла на нет полные отчаяния глаза.

– Сьнер, прошу вас во имя Карито… во имя вашей матери… Пощадите мой народ.

– Моя мама умерла бы от смеха, услышав такое, – сказал Локланн. Не будет зря тратить время. – Он подался вперед. – Ты убежала, но вдруг вернулась. Откуда?

– Я… Это важно?

Хорошо, она начинает поддаваться, подумал он.

– Важно! – рявкнул он. – Я знаю, на рассвете ты была во дворце. Потом бежала с темнокожими иноземцами. Их корабль покинул порт час назад. Ты, надо полагать, была на борту, но вернулась. Так?

– Да. – Она дрожала.

Он сделал еще глоток жидкого огня и сказал спокойно:

– Так расскажи, доньита, чем ты собиралась торговать? Что у тебя есть для сделки? Ты же не думала, что мы оставим добычу и отличных рабов ради охранного свидетельства? Тогда нам домой лучше не возвращаться, все Небесные королевства небоходов отрекутся от меня. Ну, что у тебя припасено?

– Не совсем так…

Он отвесил хлесткую пощечину, и ее голова дернулась.

Она съежилась, прижала ладонь к красному пятну.

– У меня нет времени! – зарычал Локланн. – Говори! Или отправишься в трюм, к рабам. За тебя в Каньоне дадут хорошую цену. Будет у тебя новый дом: избушка в лесах Орегона или юрта монга в Теккасе, а может, бордель на востоке, в Чай-ко-го. Если честно все расскажешь, я тебя продавать не стану.

Она смотрела в пол.

– На корабле иноземцев спрятано все золото кальда. Отец давно хотел перевезти личную казну в безопасное место, но не рискнул. В землях между нами и Фортлез до'Эрнан много всяких разбойников. Такое количество золота обратило бы в бандитов даже солдат конвоя. Капитан Лоханассо дал согласие доставить золото в порт Ванавато. Ему можно доверять, его правительство очень заинтересовано в торговле с нами, а он официальный представитель. Когда начался налет, казна была уже погружена на борт. На корабле укрылись женщины из дворца. Вы ведь их пощадите? На корабле добычи больше, чем может поднять весь ваш флот.