Маугли - [40]

Трюки множатся, словно бактерии в Московском метро.

От одной девушки уклонитесь, ан тут другая вам соломку стелет.

Так что совет не постороннего, я не Карл Маркс с бородой Деда Мороза.

Жаль, очень жаль, что я не Карл Маркс, но годы и время прошло, а "Капитал" уж написан могучей рукой на каменных скрижалях вечности.

Найдите себе женщину по душе, сами отыщите - тогда вам не так обидно станет, когда она рога наставит или яд подсыпает в кружку с пивом.

Понимаю, понимаю, что всю жизнь ищете индийскую кобру в образе человека.

Но смирите гордыню, забросьте в дальний угол мысли о красавице, что вас полюбит за ваши добродетели и ясный взор машиниста коровьего доения.

Берите любую, а то вас догонят и женят без вашего согласия и без благословения Неба!"

Иван Абрамович облобызал меня, словно отправлял на войну с орками, даже слезу непрошенную смахнул.

Я последовал его совету и заказал в бюро сватовства невесту в Москве, невесту, которая станет самой лучшей женой, как алмаз после обработки в ювелирной мастерской.

Финансовое положение своё не открывал, но сказал, что имею денег достаточно, чтобы невеста не собирала окурки и не выуживала из помоек протухших куриц.

Неделю назад меня вызвали, а сваха - толстая женщина с тремя подбородками, но не лишённая приятности, потому что похожа на закоптелую форель, торжественно объявила, что подобрала мне самую лучшую будущую жену, которая на свет родилась со времен Владимира Мономаха.

Сваха привела в Дом Свиданий - не публичный дом, а дом, где знакомятся мужчины и женщины, предупредила, а во время разговора губы у неё подозрительно дрожали, сказал, чтобы я сразу не убегал, если невеста на первый взгляд не покажется пастилой, а присмотрелся, добавил в характер мужского железа и почувствовал себя молодым кабаном со слабыми ногами и лакированными копытцами.

Сваха втолкнула меня в будуар, где ждала невеста и заперла дверь на защелку, словно отрубила корни березе.

Я не волновался, потому что на всякий случай ношу с собой оборонительную гранату.

За стеной хохотали, над головой, на втором этаже отплясывали лихо, топали, словно ногами гоняли блох.

Я не сразу сосредоточился на женщине в комнате, а она поступала так, будто одна во Дворце.

Очень высокая худая, с короткой стрижкой невеста внешним видом сразу не понравилась, но я вспомнил наставления свахи и решил, что подожду, не приму решения, иначе меня на улице подловят другие женщины и воспользуются моим угасающим по причине возраста - мне уже сорок восемь лет - умом.

Кожа невесты оливковая с изрядной примесью зеленого цвета; и я нарочно отвлекся, представлял эту женщину в своей Московской квартире - удачно впишется в интерьер, если сядет в углу.

В магазине экономического класса "Икея" продают бессмысленные бумажные напольные светильники - одни светильники объемные, с выпуклостями, другие - тонкие цилиндры, похожие на обертку мумии.

Женщина невеста вписалась бы в Московскую квартиру, у меня дорогая трехуровневая квартира на Чистых Прудах, и вписалась бы напольной лампой из "Икея" - без талии, без плеч, без ягодиц - по всей длине одинаковый размер.

В загородный дом невеста в воображении долго не входила, но, наконец, я отвел ей в думах место в тихой беседе за старыми яблонями - жалко рубить старые деревья, они - колдуны, зомби - и возле деревьев зомби невеста выглядела бы не так вызывающе, чем в постели с атласными простынями.

В постели эту женщину я никак не представлял, она выходила пятном и чувств не вызывала, словно мне в Доме Свиданий напустили туман в штаны.

Я убедил себя, что к лучшему, когда жена не вызывает эротического - крепче семейный очаг, а дети получатся путем искусственного оплодотворения.

Невеста бродила от стены к стене, изредка всхрапывала по-лошадиному, сверкала черными очами и цедила сквозь зубы непонятные слова со слюной.

Я подумал было, что она - иноземка, но затем слова обрели русский смысл, и опять же - пустое говорила о ни о чем, как в новых романах Эсаула Георгия.

Словно из морга убежала, она ничего не видела и не слышала, или не желала видеть и слышать, а похожа на белку в клетке.

Так продолжалось в течение десяти или пятнадцати минут, пока женщина не затормозила передо мной, словно налетела на Великую Китайскую стену.

Она в недоумении разглядывала меня, при этом губы её шевелились, а уши двигались, как у лошади в тумане.

После пристального изучения невеста отошла к стене, подошла к другой, и как только я подумал, что хождение продолжится, вдруг закричала страшно и дико - так кричат свиньи во время кастрации.

- Что вам нужно, милостивый государь?

Зачем вы пришли по мою душу, маньяк со стажем?

Не желаете ли, мужчина, чтобы я пинком выпроводила вас из комнаты и из моей жизни?

На вас, даже, если ермолку надену, то вы не сравнитесь с артистом театра и кино Баклановым. - Невеста отвернулась, словно спустила меня в унитаз.

Я бы ушел - предварительно взорвал бы дверь гранатой и вышел, но оскорбление задело меня - не я начал эту войну, не я Рэмбо.

- Не по своей воле я в этой комнате, а по стечению чудовищных обстоятельств, - губы мои дрожали, я находился на пороге инфаркта - так уборщик находит золотую табакерку и падает в обморок. - Может и по моей воле, но я бы так не сказал, особенно после вашей откровенности, граничащей с откровенностями черноморских торговок рыбой.