Маттерхорн - [198]
Железная труба врезала часовому сбоку, сминая челюсть и выбивая пять зубов. Второй удар прилетел с другой стороны, выше глаза. Он упал на колени и был сражён третьим ударом в шею. Его стон заглушила тёмная рука; его осторожно уложили в грязь.
Последовала скорая суматоха. Двое предполагаемых пьяных мигом исчезли из вида. Два умельца с трубами побежали в противоположном направлении. Кто-то спокойно приподнял полу полковничьей палатки и бросил внутрь гранату. И тоже быстро скрылся в темноте.
Лязг гранаты об пол разбудил Симпсона. Он задушенно, испуганно хрюкнул – и побежал. В темноте наскочил на растяжки палатки и брякнулся в грязь, отчаянно пытаясь опередить взрыв. Он зарылся в грязи снаружи и закрыл голову руками.
Ничего не случилось.
Он поднял голову, чувствуя себя дураком в перепачканном исподнем. Он увидел, что часовой валяется на земле. 'Дежурный!' – закричал он.
Открылась тяжёлая дверь оперативного блиндажа, и в землю ударил столб света, пока светоизолирующая штора не отсекла его. Прибежал Стивенс.
– Давай сюда грёбаного санитара, – заорал Симпсон. – Моего часового вырубили.
– Вы в порядке, сэр?
– Давай санитара сюда!
Стивенс повернулся навстречу к одному из радистов батальона, бежавших к ним: 'Ты слышал, что делать; тащи санитара!' Парень помчался к батальонной медсанчасти.
Симпсона трясло. 'Кто-то пытался меня подорвать. Я услышал, как влетела граната. Она оказалась пустышкой'.
– Чёрт возьми, сэр, – сказал Стивенс. Они вдвоём стояли и смотрели на палатку полковника. – Вы уверены, что это пустышка, сэр? – Наконец, спросил Стивенс, боясь, что полковник прикажет ему войти и убедиться.
Симпсон постоял секунду, перепачканное бельё становилось холодным. 'Уверен, блядь'.
Из оперативного блиндажа бежали люди. Один захватил фонарик. Ещё двое примчались из медчасти. У санитара тоже был фонарик. Симпсон взял фонарик и вошёл в палатку.
На полу лежала граната без запала. Она была обёрнута листом бумаги. Симпсон поднял лист и расправил. Это был распечатанный на мимеографе ротный реестр с именами, званиями, порядковыми номерами и датами отбытия со службы. Это была рота 'браво'. Имена жирно перечеркнула линия, проведённая шариковой ручкой. Напротив имён, аккуратно отпечатанные, стояли слова: убит, изуродован, покалечен, ослеп…
Симпсон смял листок. В палатку ворвался Блейкли: 'Вы в порядке, сэр?' – спросил он.
– Да, чёрт побери! Хорошо службу тащит твой сраный часовой.
– Его здорово отмутузили, сэр.
– Поделом. Наверняка уснул. Следовало бы под трибунал отдать мудака. – Он отдал гранату Блейкли.
– Запал вытащен, – сказал Блейкли.
Симпсон холодно посмотрел на него.
– Я отдам её на отпечатки пальцев, – сказал Блейкли.
– Не стоит. Ты же знаешь их возможности. – Симпсон включил свет. Он передал Блейкли измятый листок. Блейкли сглотнул. Он вернул реестр Симпсону. – Сэр, я предлагаю немедленно начать действовать.
– Как именно? – спросил Симпсон.
– Разоружить роту 'браво' на срок до её следующей отправки в лес. Забрать все гранаты, всё оружие. Усилить боевое охранение. Мою палатку тоже поставить под охрану.
– Хорошо. Зови штаб-сержанта Кэссиди. Это были его бойцы. И давай сюда лейтенанта Гудвина. Это его рота.
Через полчаса Кэссиди стоял с тремя морпехами из штабной роты и грустно рассматривал до жалости маленький палаточный городок с плащ-палатками и распростёртыми телами, которые когда-то были его отрядом. Некоторые ребята спали прямо под дождём, отключившись по пьяной лавочке. Потом он стиснул зубы. Ведь Гудвин отказался ему помогать. 'Ну, начнём. Всем встать! Давайте там, просыпайтесь! Всем с коек долой!'
Ребята заворчали. Кое-кто посмотрел на часы: 03:00. Нахлынул страх. Некоторые так прямо до усёра перепугались, что их снова отправляют. Страх понёсся по убогому грязному участку. Должно быть, в беде морские пехотинцы. Значит, они всё-таки пойдут.
– Опять кто-то в дерьме, сержант Кэссиди? – задали вопрос.
– Да, – хмуро ответил он. – Рота 'браво'.
Ребят трясло под дождём. Чтобы согреться, несколько человек надели бронежилеты.
– Я хочу видеть всех командиров взводов, – сказал Кэссиди. К нему подошли три бывших командира отделений: Китаец от второго взвода, Коннолли от первого и Кэмпион от третьего. Три озабоченных лица воззрились на Кэссиди.
– Сегодня ночью избили караульного у полковника. Почти убили. – Говоря, он смотрел прямо на Китайца. – Хорошего морского пехотинца. Трёх дней ему не хватало, чтобы смотаться из этого вонючего места. И какие-то мудаки отхерачили его в говно, потому что он тащил караульную службу. Какие-то настоящие гордые остолопы.
Китаец стоял невозмутимо. Коннолли и Кэмпион переглянулись.
– В палатку полковника закинули учебную гранату. Она была завёрнута в реестр роты 'браво'. – Он помедлил. – С некоторыми изменениями.
– С какими, Комендор? – Спросил Коннолли.
Кэссиди всё так же смотрел на Китайца. 'А такими, что у того, кто погиб за свою страну, имена были зачёркнуты, и было впечатано слово 'убийство'.
– Ты думаешь, что это сделал кто-то из роты 'браво', Комендор? – спросил Китаец, округлив глаза.
Кэссиди ненавидел Китайца, но в то же время восхищался его хладнокровием. 'Я ничего не думаю, – сказал он. – У меня приказ собрать гранаты, оружие, мины – в общем, всё. Я хочу, чтобы всё это сложили вот здесь, повзводно'.
Кто бы мог подумать, что любовь сестры фараона прекрасной Термутис и еврейского юноши Итамара будет иметь трагические последствия и для влюбленных, и для всего египетского народа? Чтобы скрыть преступную связь, царевну насильно выдали замуж, а юношу убили.Моисей, сын Термутис и Итамара, воспитывался в царском дворце, получил блестящее образование и со временем занял высокую должность при дворе. Узнав от матери тайну своего рождения, юноша поклялся отомстить за смерть отца и вступил в жестокую схватку с фараоном за освобождение еврейского парода из рабства.Библейская история пророка Моисея и исхода евреев из Египта, рассказанная непосредственными участниками событий — матерью Моисея, его другом Пинехасом и телохранителем фараона Мернефты, — предстает перед читателем в новом свете, дополненная животрепещущими подробностями и яркими деталями из жизни Древнего Египта.Вера Ивановна Крыжановская — популярная русская писательница начала XX века.
Исторический роман классика чешской литературы Алоиса Ирасека (1851–1930) «Скалаки» рассказывает о крупнейших крестьянских восстаниях в Чехии конца XVII и конца XVIII веков.
В течение трехсот лет идет бесконечный спор… Вольтер, который, казалось бы, разгадал тайну Железной Маски, Александр Дюма, который ему следовал.Кто же был скрыт за Железной Маской? Герцог де Бофор, знаменитый донжуан и воин? Или олигарх-финансист Фуке? Или обманом захваченный по приказу Людовика XV премьер-министр Мантуи? Или…Эдвард Радзинский разбирает все эти версии, все эти фантастические жизни, но…Исторические знания, интуиция — и вот уже рождается, на грани озарения, догадка, блестяще доказанная в романе.
В очередной том данной серии включены два произведения французского романиста Мориса Монтегю, рассказывающие о временах военных походов императора Наполеона I.Роман «Король без трона» повествует о судьбе дофина Франции Луи-Шарля — сына казненного французского короля Людовика XVI и Марии-Антуанетты, известного под именем Людовика XVII.Захватывающее переплетение подлинных исторических событий и подробное, живое описание известных исторических личностей, а также дворцового быта и обычаев того времени делают этот роман привлекательным и сегодня.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга рассказывает о выдающемся советском полководце, активном участнике гражданской и Великой Отечественной войн Маршале Советского Союза Иване Степановиче Коневе.