Матросская тишина (Моя большая земля) - [2]

Шрифт
Интервал

Mитя (показал глазами на Давида). Давайте, только…

Шварц. А-а, да-да! Давид, можешь отправляться во двор.

Давид. Хорошо. (Аккуратно укладывает скрипку в футляр. Ставит футляр на полку.)

Шварц. Упадет. Поставь глубже.

Давид. Хорошо… Теперь я могу идти?

Шварц. Иди, сынок.


Давид уходит.


Митя (поглядел вслед). Замучили вы паренька, Абрам Ильич!

Шварц (резко). Митя, это не ваше дело! (Помолчав). Знаете, о чем я мечтаю? Когда-нибудь я получу отпуск и премию. И тогда я возьму Давида и поеду с ним к морю. В Крым. Мы будем жить как цари, в белом дворце, и по утрам горничная в крахмальном фартуке прямо в постель будет приносить нам яичницу с колбасой из четырех яиц и кофе с крендельками… Что?

Mитя. Чудак вы, Абрам Ильич! В прошлом годе вы на Турксиб собрались, теперь в Крым…

Шварц. Да, я чудак… Займемся делом! В субботу я вам дал ящик мыла. Сто кусков, за которые я сам заплатил но три рубля. Что вы сумели с ними сделать?

Митя. Есть один человек, дает три сотни и еще тридцать бумажек. Говорит – через неделю мы и этого не получим. Вам решать, Абрам Ильич.

Шварц. Триста тридцать рублей?! Кошмар! За удовольствие заниматься коммерцией мы скоро будем, кажется, докладывать из собственного кармана! Триста тридцать рублей! Это же просто грабеж! Что?.. Ну а с вельветом?

Митя. Вельвет берут. Тут такая история…


В дверь стучат.


Шварц. Тихо!.. Кто там?


Входит человек в мохнатой шляпе, в светлом заграничном костюме. В руках трость, плащ и маленький чемодан. Это Mейер Вольф. Он высок и широкоплеч.


Вольф. Добрый вечер! Как поживаете, Абрам?

Шварц (растерянно). Простите… я не…

Вольф. Может быть, вам нужна моя визитная карточка?

Шварц (приглядываясь). Боже мой!..

Вольф. Ну же!

Шварц. Мейер!.. Мейер Вольф!

Вольф. Наконец-то! Здравствуйте, Абрам!

Шварц (в волнении). Мейер Вольф!.. Подождите! Подождите, дайте мне вас потрогать! Невероятно! Когда вы приехали?

Вольф. Минут сорок назад.

Шварц. Почему? Зачем? На какой предмет?

Вольф. Я расскажу.

Шварц. Да… Да… Только давайте сядем, а то у меня ноги дрожат.

Mитя (поднялся). Я, Абрам Ильич, другим часом зайду.

Шварц (отмахнулся). Конечно!


Mитя торопливо уходит.


Вольф. А где Давид?

Шварц. Где-нибудь бегает… Слушайте, Мейер… Нет, я все еще никак не могу поверить в то, что это действительно вы! Последняя ваша открытка была из Рош-Пина…

Вольф. Вы получили ее?

Шварц. Получил, получил. Это было год… или полгода назад, не помню.

Вольф (сел, огляделся). Ну, так как же вы тут живете?

Шварц. Какой об нас разговор?! Человек приехал из Палестины, и он еще спрашивает – как мы тут живем! Или вы не знаете Тульчина? Не знаете, как тут можно жить?!

Вольф. Знал когда-то. Но теперь, если верить газетам, многое переменилось – строительство, индустриализация…

Шварц (иронически). В Тульчине? Наша индустриализация – это паточный завод имени Розы Люксембург, бывший «Арон Сукеник и сыновья». (Засмеялся.)Ну, хорошо! Я считаю, что по случаю вашего приезда мы имеем полное право выпить рюмку-другую… Как вы?

Вольф. Не возражаю.


Шварц лезет в шкаф, достает графин с водкой, два граненых стакана, хлеб, помидоры. Кладет все это на стол, на газету, разливает водку в стаканы.


Шварц. Будем живы-здоровы! С приездом. Ешьте помидоры… Так зачем же вы вернулись, Мейер?

Вольф. Просто так.

Шварц (насмешливо). Ах, просто так? Ладно, можете не говорить, это ваша забота. (Понизив голос.) Я хочу знать одно – не политика?

Вольф. Упаси бог!

Шварц (с облегчением). Правильно! Политика – это занятие для англичан и поляков… Слушайте, Мейер, так вы действительно своими глазами видели Иерусалим, и Стену Плача, и Средиземное море?

Вольф. Да, конечно.

Шварц. Можно и сойти с ума! Сидит, разодетый как граф, и спокойно говорит: да, конечно! Ну, за Средиземное море!

Вольф. Мне довольно.

Шварц. Как хотите. А я, с вашего разрешения, повторю. Будем живы-здоровы!

Вольф. А что слышно у Гуревичей? Яша все лежит?

Шварц. Лежит. Старуха увозит его и детей в Москву! Завтра едут! Можете себе представить?..

Вольф (задумчиво). Вот как? А ведь и вы когда-то тоже собирались в Москву, Абрам!..

Шварц (он уже слегка захмелел). Собирался! Чего только я не собирался сделать! Я всю жизнь, безвыездно, живу в этом городе. И всю жизнь, сколько я себя помню, я хочу отсюда уехать. (Помотал головой.) Нет, Мейер, нет – никуда я уже теперь не уеду и ничего не увижу! Ничего, кроме пьяных мужиков на Рыбаковой балке, и моего товарного склада, и поездов – скорых, курьерских, почтовых… Всяких…

Вольф. Вы все еще ходите по вечерам на станцию?

Шварц. Случается. Иногда. Помните ту красавицу из скорого, что попросила нас сбегать за кипятком?

Вольф. Ирину?

Шварц. Да, Ирину… То есть нет, не Ирину… Это мы уже сами потом придумали, что ее звали Ириной! Впрочем, это не важно. Тогда мы еще были вполне приличными кавалерами…. Что?

Вольф. Хоть куда.

Шварц (поднимает стакан). Ну, за Ирину!


Быстро вбегает высокая крупная женщина со страдальческим и вдохновенным лицом, растрепанная, с хитрыми молодыми глазами. Это Старуха Гуревич.


Старуха Гуревич (торжественно). Еще два дня таких сборов, и меня повезут… Но только не в Москву, а на еврейское кладбище! У вас есть шпагат?


Еще от автора Александр Аркадьевич Галич
Верные друзья

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Блошиный рынок

Незавершенный роман «Блошиный рынок», который сам Галич называл «плутовским романом», был написан в эмиграции, в 1976 — 1977 годах. Первая часть опубликована в журнале «Время и мы» (№№ 24-25. 1977-1978 гг.).Судьба второй части неизвестна.В образе главного героя Семена Яновича Таратуты — одесского интеллигента — нетрудно заметить черты самого автора, а в его высказываниях — авторские мысли, поэтому справедливее будет сказать, что этот герой выведен с самоиронией.Один из эпизодов перекликается с тем, что произошло в жизни Галича: перед отъездом он должен был выплатить внушительную сумму за свою кооперативную квартиру в писательском доме, но когда власти вызвали его «на ковер» 17 июня 1974 года и предъявили ультиматум «эмиграция — лагерь», то сами же и внесли за него требуемую сумму, только чтобы Галич поскорее убрался из страны. .


Когда я вернусь

Этот сборник – четвертая книжка стихов и поэм Александра Галича, вышедшая в издательстве «Посев». Сборник объединил все, издававшееся ранее, а также новые стихи, написанные Галичем незадолго до смерти. Тонкая книжка – итог, смысл, суть всей жизни поэта. «И вот она, эта книжка, – не в будущем, в этом веке!» Но какая это емкая книжка! В ней спрессована вся судьба нашего «поколения обреченных», наши боль и гнев, надежда и отчаянье, злая ирония и торжествующий смех, наша радость духовного раскрепощения.Настоящего поэта не надо растолковывать, его надо слушать.


Стихотворения и поэмы

Александр Галич — это целая эпоха, короткая и трагическая эпоха прозрения и сопротивления советской интеллигенции 1960—1970-х гг. Разошедшиеся в сотнях тысяч копий магнитофонные записи песен Галича по силе своего воздействия, по своему значению для культурного сознания этих лет, для мучительного «взросления» нескольких поколений и осознания ими современности и истории могут быть сопоставлены с произведениями А. Солженицына, Ю. Трифонова, Н. Мандельштам. Подготовленное другом и соратником поэта практически полное собрание стихотворений Галича позволяет лучше понять то место в истории русской литературы XX века, которое занимает этот необычный поэт, вместе с В.


Генеральная репетиция

В основу сюжета «Генеральной репетиции» положена история запрещения постановки пьесы «Матросская тишина» после просмотра ее генеральной репетиции представителями ЦК и МК КПСС.А. Галич дает широкую картину жизни московских театральных и литературных кругов, с которыми он был тесно связан более тридцати лет, рассказывает о своих встречах со многими известнейшими деятелями русской культуры. С этими воспоминаниями и размышлениями автора перемежается текст пьесы, органически входящий в художественную ткань всего произведения.


Я выбираю свободу

В третий номер журнала «Глагол» вошли публицистические выступления известного советского поэта, прозаика и драматурга Александра Галича. Основу составили его выступления по радиостанции «Свобода» в 1974—1977-х годах. В издание включены также интервью с писателем, подписанные им открытые письма, стихи, написанные автором в разные годы.