Матросская революция - [36]

Выступления масс с требованиями свержения Временного правительства, в связи с нотой П.Н. Милюкова, имели место и в других базах Балтийского флота. В Кронштадте 21 апреля на 20-тысячном митинге у здания Кронштадтского комитета РСДРП(б) была принята резолюция, предлагавшая «всеми силами бороться за свержение Временного правительства и за переход власти в руки Советов рабочих и солдатских депутатов». В тот же день резолюции, содержащие «левый» уклон, были приняты на 6-тысячном митинге в Морском манеже, на 2-тысячном митинге рабочих Пароходного завода, в воинских частях Кронштадта. Во второй половине дня перед зданием Кронштадтского Совета состоялась многотысячная демонстрация под лозунгами, среди которых был и лозунг: «Долой Временное правительство!» В Петрограде матросы 2-го Балтийского экипажа, оказавшиеся 21 апреля у Мариинского дворца, поддержали действия левого радикала Ф.Ф. Линде, пытавшегося во главе Финляндского полка силой решить вопрос о власти. Под влиянием стычек на улицах по Морскому ведомству 21 апреля был отдан приказ, разрешавший всем чинам вне службы ношение штатского платья.

Левый радикализм, захлестнувший Балтийский флот в период апрельской демонстрации, дал повод правой печати на открытые обвинения балтийцев в «измене родины», а большевиков — в подстрекательстве к этой измене. В.И. Ленину стало ясно, что РСДРП(б) слишком увлеклись левой поддержкой матросов. Поэтому апрельская конференция РСДРП(б) осудила левацкие проявления в ходе апрельской демонстрации. Более того члены ЦК РСДРП(б) во главе с В.И. Лениным усиленно убеждали матросских делегатов не горячиться и не торопиться с «моментом захвата власти». 27 апреля «Солдатская правда» (орган Военной организации при ЦК РСДРП(б)) поместила заметку, в которой осудила резолюцию Гельсингфорсского Совета от 22 апреля. В Советах баз временно усилились «соглашательские» элементы. Под влиянием правого давления они в конце апреля — начале мая вопреки мнению флотских низов приняли резолюции в поддержку образования коалиционного министерства и займа «свободы» Временного правительства. Все это усиливало социальный раскол на флоте и противоречия матросов с Временным правительством.

***

Между тем в Гельсингфорсе, Кронштадте и в Ревеле с каждым днем множились конфликты, грозившие вот-вот перерасти в кровавые разборки. Судовые комитеты выясняли отношения с командным составом кораблей, матросы кораблей конфликтовали с матросами и солдатами береговых частей. Серьезные разногласия наметились между матросами военно-морских баз северного побережья Балтики с военно-морскими гарнизонами южнобалтийских баз, где в авторитете были исключительно меньшевики и эсеры. Началась нешуточная конкуренция и между кораблями. Так, матросы «Павла I» считали себя организаторами революции, тогда как на эту же роль претендовали не менее амбициозные матросы с линкора «Петропавловск». Серьезные разногласия были между просидевшими в тылу всю войну командами линкоров и крейсеров и реально воевавшими командами миноносцев и подводных лодок. Первые желали бунтовать и убивать офицеров. Вторые желали воевать с врагом вместе со своими офицерами, с которыми прошли огонь и воду. Ситуация требовала немедленно создания некоего выборного органа, который бы взял ситуацию в свои руки.

Инициаторами создания общефлотского выборного органа стали матросы «Павла» и их оппоненты с крейсера «Адмирал Макаров». Команды этих кораблей обратились с призывов ко всем матросам Балтики:«...Флот раскололся на несколько частей, вырабатывающих каждая отдельно свои правила взаимоотношений жизни и службы на судах и в командах... Мы для пользы общего дела, полного единения чинов флота, демократической свободы и защиты России полагаем необходимым иметь общий Совет депутатов Балтийского флота, в котором были бы представители всех судов и дивизионных комитетов... Этот Совет будет выразителем воли личного состава всего флота...»

Обращения команд линкора «Республика» (так матросы переименовали «Император Павел I») и крейсера «Адмирал Макарова» нашли отклик у матросов. Все желали установления какого-нибудь порядка в своей среде. Если отсутствовали законы, то матросы желали, чтобы ими руководили их же «авторитеты» «по понятиям».

Именно в эти неспокойные апрельские дни 1917 года в Гельсингфорс в качестве большевика-агитатора приехала Александра Коллонтай. В этой поездке ее сопровождал член РСДРП (б) мичман Ф.Ф. Раскольников. Имея чин мичмана, но ни дня не служивший на флоте, Раскольников имел в партии большевиков (за неимением лучшего) авторитет главного специалиста по морским делам. Однако в Гельсингфорсе А.М. Коллонтай неожиданно обнаружила, что никакого реального авторитета Ф.Ф. Раскольников среди матросов не имеет. Едва Раскольников начинал говорить, его непременно освистывали и сгоняли с трибуны. Зато ее приятно удивил матрос, которого ей рекомендовал В.А. Антонов-Овсеенко, уверяя, что тот пользуется авторитетом у матросов и может помочь организовать митинги. Этим матросом и был П.Е. Дыбенко. В тот день он показал, что авторитет у него действительно есть. Он одним зычным окриком, а то и кулаком, мог в одну минуту привести в чувство матросскую толпу и заставить ее слушать оратора. И хотя авторитет этот строился именно на нахрапистости и угрозе применения физической силы, выбирать Коллонтай не приходилось. Как бы то ни было, но именно П.Е. Дыбенко обеспечил А.М. Коллонтай массовость на митингах и лично сопровождал ее по кораблям, на которых Коллонтай выступала. При этом по шатким корабельным трапам он переносил ее на руках. Именно тогда Коллонтай и положила глаз на красивого, сильного и молодого матроса. Именно тогда она поняла, что партия в лице Дыбенко может заполучить хорошего матросского вожака, поддержка которого в надвигающихся революционных событиях может стать определяющей. Кроме этого красавец матрос понравился и ей и как мужчина. Так начался знаменитый и скандальный роман, растянувшийся на шесть бурных лет. В своем дневнике Коллонтай запишет, что во время первой встречи Дыбенко «рассеянно оглядывался вокруг, поигрывая неразлучным огромным револьвером синей стали». Тут уж классика учения Фрейда, когда подсознание рождает соответствующие образы...