Матрица, или Триады Белого Лотоса - [40]
В моей комнате проживало два кореша-маремана, неделю назад вернувшиеся из рейса, каждый день они уходили куда-то и возвращались пьяными, часто с "прицепом".
У Миши глаза загорались недобрым светом, когда он вспоминал свою деревню на Тамбовщине. Миша делал две попытки съездить в отпуск на родину, первый раз добрался до Иркутска, второй - закончился в Новосибирске, где он был снят с поезда в невменяемом состоянии и без денег. Он смотрит влажными немигающими глазами на собеседника, но недолго, Ванин голос приводит его в себя, Миша выпивает свой стакан и голова вновь падает подбородком вниз, на грудь.
А Ваня уже пел: "Ты помнишь тот Ванинский порт...", - вскакивал, открывал шкаф и довольно ловко выстукивал мелодию на дверце ладонями и локтями. Мне становилось противно, и я выходил на улицу, где холодный ветер с заснеженных сопок возвращал меня в реальность, как бы оправдывая мое существование.
"Навозная куча - добро для курицы, разгребая, она выискивает в ней червячков" - любил говаривать Витус.
Последнее время "кореша" отлучались только в магазин, - нашли себе товарища, - низкорослого, круглолицего русого паренька, Степанцева, который учился шестой месяц "на кока" и жил у нас в комнате. Проснулся я от его вскрика, наполненного животным ужасом. "Кок" спустил трясущиеся ноги с панцирной сетки кровати, - матрац у него забрала коридорная уборщица, - под ногами у него резко пахнущая лужа мочи, обоссался сквозь штаны и сетку на пол, смотрит мутными голубыми глазами, потом наклоняется и начинает гонять от ног "зверушек", кусающих его, да так натурально, что веришь, вот-вот поймает их "за хвосты".
- Вова... Вова, - зову я. Не понимаю, почему он считает меня своим тезкой, Владислав это не Владимир. Он поднимает на меня невидящие глаза, взгляд скользит по пустой комнате. Потом, голова его закидывается, он теряет равновесие, и падает обратно на жалобно скрипнувшую сетку железной кровати. Отворачивается к стенке калачиком и засыпает, по-детски сопя и причмокивая.
Утренний сон после ночной смены был перебит, но спать уже не хотелось. Взяв со стола чайник, со спинки кровати полотенце, из тумбочки щетку и зубную пасту, я по полутемному коридору направился в торец этажа, где находились напротив друг друга туалет и помывочная, с многочисленными железными раковинами умывальников. От туалета в коридор течет лужа, резко пахнущая разложившейся мочой и хлоркой, как всегда писсуары и стояки чугунных унитазов густо припудрены ею, и как всегда переполнены тем, что вываливается и выливается из "межрейсовых рыбаков", пробираешься к открытым "местам отдохновения" на пяточках ботинок. Помывочная больше напоминает склад стеклотары, большая часть ее заставлена пустыми бутылками. Коридорные уборщицы моют комнаты рано утром, оттаскивая "хрусталь" в помывочную еще до начала рабочего дня, - мой сосед нагадил на чистый пол.
Не успел я выпить утреннего чая, фарфоровый заварной чайничек и тонкостенная чашка всегда со мной кочуют по жизни, - я их таскаю даже на буксир, - как в дверях нарисовалась нелепая фигура в спущенной с одного плеча майке. Скособоченный "паря" наверно неделю в запое, глазки - маленькие розовые щелочки на торчащей щетиной опухшей морде. Заходит без стука и спрашивает:
- Кореш, бинта нету? Случайно?
- Случайно есть, сейчас достану.
Я прошел до шкафа у двери, где лежали простейшие лекарства, сильными препаратами мои квартиранты давно закусили.
- А что с тобой?
- Гад какой-то двинул меня в спину ножом, - страдалец показал розовую нездоровую спину. На левой лопатке чернела припухшая ранка, когда дотрагиваешься до плоти, она мягко подается, оставляя бледный след, восстанавливаясь постепенно, как пластилиновая. - В умывальнике была драка, - я не удивился этому, - народу набилось много, нагнулся попить из крана водицы, и кто всадил нож, ни я, ни ребята не видели, а то бы показали, как бить со спины, - гордо добавил "раненый в спину".
Не удивляюсь драке, здесь много нервных, кому все мерзит с похмела, и любое неловкое слово вызывает жгучую ненависть, да и набежали из вонючего туалета, и пошла махаловка, - у нас на этаже каждый день драки, особенно среди пьющих вместе "корешей".
Я выпроводил бедолагу, и принялся варить уху из минтая в большой кастрюле, поставленной на электроплитку, что прячем в тумбочке от различных проверочных комиссий. Полблока мороженой рыбы у меня лежит между рамами окна, побитого в сторону улицы, а в тумбочке немного картошки и лука.
Дверь с треском распахнулась. Зашли Ваня с Мишей, следом протиснулся боком "раненый в спину", отсекая "хвосты". "Кореша" из-под курток вытащили бутылки: две водки, штук пять-шесть вина. "Раненый в спину" суетился вокруг, рассказывая свою историю. Вино поставили в шкаф, бутылки с водкой на стол, сели вокруг, откупорили обе бутылки сразу. Разлили по стаканам. Выпили. Закурили.
Старый мариман расплакался. - "Ваня, давай выпьем", - налил тому на палец белой. Выпили. "Ваня, давай закурим" - достал папиросу из пачки, "беломор" ростовский, он его открывает, как Кузменко, сбоку. Вся страна поделена на зоны сбыта, Дальний Восток снабжается с Украины и Ростовской области, Средняя Азия, Казахстан - Азербайджаном, Грузией и Арменией.
О побеге 1861 года М. Бакунина из Сибирской ссылки в Японию и Америку.
В настоящий сборник вошли восемь разноплановых рассказов, немного вымышленных и почти реальных, предназначенных для приятного времяпрепровождения читателя.
Повесть-сказка, без моральных нравоучений и объяснения смысла жизни для нашей замечательной молодежи. Она и без нас все знает.
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.