Матрица бунта - [183]

Совсем иной путь к самоопределению и самореализации диктует общество-армия — через приспособление, неотличимость. Таким путем пошел оппонент главного героя Гуцко — дембель Решетов, который удобно приспособился к армейскому хаосу, был проглочен им. В Решетове собраны типичные черты человека-“формы»: озлился, отупел, при этом — позиционирует себя картинным солдатом-самцом, с ухарскими «гусарскими ужимочками» ухаживающим за местной библиотекаршей. Автор не раз намекает на ложность армейской мужественности Решетова, вводя в его характеристику этакие бабьи черты: он «канючит», боится остаться без сопровождения, наконец, сплетничает. За последнее — сплетню о связи с библиотекаршей Фатимой, по дембельскому навету избитой своим южно-патриархальным братцем, — Решетова с позором изгоняют из армии. Так человек, позволивший системе максимально перемолоть себя под ее стандарт, оказался ею же и выплюнут — за дальнейшей ненадобностью.

Дембель Решетов — не единственный персонаж, поставленный в параллель к главному герою. Четыре персонажа объединены своей причастностью к проблеме свободы в системе. Решетов — мнимая свобода внутри системы, приобретаемая ценой утраты личности. Библиотекарша Фатима — свобода сломленная, возвращенная в рамки системы: изначально поданная автором как тайный союзник героя в борьбе за свободу, женщина вольных, не традиционных обычаев (юбка до колен, хна для волос, интеллект и живость), Фатима после истории с избиением гаснет, становится неузнаваемой, «нарочито невзрачной», подогнанной под стандарт местной женщины. Солдат Лапин — свобода отщепенская. Наконец, главный герой Митя — свобода истинная, вызволяющая из системы.

Пример Решетова соблазняет Митю на уют несвободы, слитности с системой. Он хочет принять правила армейской игры, «мимикрировать» до растворения: учится материться, злобиться, презирать отверженных, ни о чем не думать. На лезвийной близости к «армейскому отупению» его душа замирает, случайно остановленная Фатимой. Она невольно дает Мите повод к сопротивлению системе — в виде номера журнала с «Пролетая над гнездом кукушки». Чтение, занятие совершенно противоармейское, потому что интимное и рефлексивное, выталкивает Митю из контекста системы, его отощавшая от мыслительного голода душа оживает. С этого момента в жизни героя не происходит ничего случайного. Все совпадения, поначалу кажущиеся ему просто невезением, оказываются счастливыми и судьбоносными. И следующий ход судьбы — патруль Мити с солдатом Лапиным.

Лапин, как и похожий на него Монах из романа Прилепина, представляет собой важную разновидность героя военной прозы. Этот типаж создан не сегодня. Еще у В. Некрасова в его известной повести мы встречаем Фарбера — тип антивоенного, антиармейского человека. У Фарбера, как в будущем у Лапина и Монаха, «отсутствующий, скучающий вид». Для «нормальных» военнослужащих он загадка — и повод для немотивированного раздражения. Он не такой, как все, он живет по внесистемным, вневоенным законам. Окружающие пристают к нему со своими ложными представлениями о мужественности: «Да черт его знает какой. Не пойму я тебя. Пить не любишь, ругаться не любишь, баб не любишь. <…> Ну а в морду давал кому-нибудь?»

Монах загремел в армию после того, как провалил экзамены в семинарию — хотел стать священником. Лапина бросили его родители, уехавшие в Америку, не сообщив своего нового адреса, хотя Лапин просил их «откосить» его от службы. Оба героя, как и Фарбер, в армии неуместны. На взгляд окружающих «самцов», они невыразительны, вялы, пусты, тоскливы, достойны презрения. Ни один из них не хочет даже на миг притвориться, будто положение в армии, карьера на войне его хоть немного интересуют.

При всем сходстве персонажей этого типа, между Фарбером, героем из прошлого, и Лапиным и Монахом, героями нового времени, есть существенное различие, привнесенное в их образы авторским пониманием войны. Некрасов заставляет даже антивоенного Фарбера задуматься над необходимостью активного участия, помощи в войне. Несоответствие требованиям благородной войны по защите родины было грехом Фарбера, и автор постепенно развивает в герое твердость и инициативность, заинтересованность в деле войны. Напротив, в современной прозе эволюция такого героя в сторону боепригодности оказывается невозможной. Грех сегодня — это как раз соответствие требованиям войны, стандартам армии. Монах и Лапин выражают собой пассивный протест человека против солдатского ложного мужества, против убийственной этики войны.

Исход военной судьбы героев соответствующий. Фарбер принимает на себя сложные и почетные обязанности командира. Отщепенца Лапина добивает армия — отправляет на штрафную службу в стройбат за промах, в котором на самом деле виновата доведшая его до полного одиночества и беспомощности армейская система. Пацифиста Монаха доламывает война: спасая себя и Егора, он убивает врага ножом. Его преданность заповеди «не убий», его стойкое сопротивление военным законам — базовые принципы его жизни — оказались вмиг смяты войной, уничтожены ее логикой: убивай, не то жить не будешь.