Ямка заросла щетиной, вот капля пота стекает по щеке - юрк! - скользнула в «окоп».
- Почти. Гитару настроил? - Айзек встал с плетенного кресла и потянулся. Рокот толпы щекочет позвоночник, и от этого мурашки по коже. Попс выпустил дым сквозь ноздри и Айзек приметил волосинку, торчащую из ноздри.
- Настро-оил, - улыбнулся Попс. - Сейчас отфигачим, а потом... ух, я прямо предчувствую веселье. Мы должны их как следует распалить, как в тот раз.
Айзек улыбнулся и кивнул. Наклонился в одну сторону - позвоночник хрустнул, в другой бок наклонился, и тоже хрустнуло, чуть тише. Отголоски ДНЯ ПЕРВОГО.
Весело тогда было, ничего не скажешь. Жалко Толика. Жалко и Фазу. Но группа «Лаймон» выступает, коллектив возродился.
Айзек нашел нового барабанщика, немногословного виртуоза. Хмурый, нескладный, как садовый шланг, кличка - Кенни.. Лупит почище Фазы, но сейчас и музыка несколько другая.
Чуть тяжелее. Чуть быстрее.
Когда хочешь завести публику, нужно играть быстрее и быстрее, тут никаких секретов нет.
- Не как В ТОТ раз, - Айзек покачал головой. Снова легкая, невесомая как у Джоконды улыбка, тронула уголки губ. - Лучше. Мощнее. Мы должны накачать их, дать чистый адреналин. Эти-то - близко?
- Ну, - хмыкнул Попс, - если наши расчеты верны...
- Мои расчеты, - поправил Айзек.
- Ага, твои, - быстро кивнул Попс и кончик сигареты разгорелся оранжевым. - Конечно, - он оглянулся по сторонам. Мишка, шустренький паренек с вечно красными щеками, разматывал провода. Подергал, пробормотал что-то под нос, потом, видно, почувствовал на себе взгляд и поднял голову. Помахал рукой, и Айзек кивнул в ответ.
- Тогда... Может, уже пора начинать? - спросил Попс. Тут подошел и Кенни, татуированный с ног до головы, и Устрица - вторая гитара. Устрица толще бедняги Толика раза в полтора, и жрет соответственно, куда больше.
Для второй гитары, в такие-то времена, он жрет чересчур много.
На нем черная майка с желтым смайлом «Нирваны»: глаза-крестики.
- Ну, чо? - высморкался Устрица. - Го он?
- Я ведь говорил тебе.
- Ну, извини, Айзек, - колыхнул животом Устрица и ухмыльнулся. - Забыл.
- Хочешь, я подлечу твою память?
- Ла-адно тебе, - жирдяй окинул взглядом товарищей. Поглядел на Кенни - тот отвел взгляд, и как хамелеон, слился с действительностью. Попс откинул фильтр. - Чего взъелся?
- Веди себя прилично. Мы не свиньи.
- Вспомни это, когда будешь пялить очередную малолетку... - хрюкнул Устрица и тут же получил пощечину. В глазах его заплескался гнев, пополам со страхом. На щеке разлился след пятерни.
- Сышь... Айзек, блин! Ну, просил же, не пристебуйся ты перед концертом! Высморкался, так чего теперь? Убьешь меня?
- Ты действительно не понимаешь? Или прикалываешься? Я хочу, чтоб вы были дисциплинированными и собранными. После концерта можешь хоть срать вверх ногами. Понял? - губы Айзека плавно шевелились и Кенни вдруг понял, почему он... почему он опасается лидера группы. Потому что тот... похож на инопланетянина. Не внешне - нет. Внешность даже достаточно смазливая, и РАНЬШЕ такие нравились девушкам.
Нет. Дело в другом. Внутри Айзека как будто сидит что-то мерзкое, со множеством лапок. Оно шевелится, дергает за ниточки, управляет телом, и никому не дано узнать, что скрывается за тонкой скорлупой.
Кенни не хотел знать, и Попс был с ним солидарен. Им повезло. Раньше они не были никому нужны, лабали перед безразличной публикой, в прокуренных барах. Завывали, глядя как пляшут обдолбанные юнцы в говноклубах. И прочая и прочая, в том же духе.
Теперь они Короли. Все Айзек, и не надо забывать об этом ни на секунду. Их места могут занять другие.
От Устрицы воняет виски, разбавленным потом, и жирдяй чуть покачивается:
- Нет, вы слышали? Да кем ты себя, черт возьми, возмомнил? - Устрица таращит глаза на Айзека. - Ты что, пуп вселенной? Лажаешь ты так же, как и мы, бухаешь так же, телок дерешь. Пацаны, мне надоело! Я не позволю ездить на себе! Старших уважать надо, если что...
- Я тебя уважаю, - сказал Айзек. Кенни протолкнул по горлу ком, а Попс делал вид, что покручивает колку и до ужаса занят струной.
- А мне до жопы твое уважение! - потряс Устрица раскрасневшимися щеками. - Не позволю помыкать собой! Ты такой же человек, как и мы. Тебя так же могут... могут разорвать в клочки эти... эти шлюхи. Поэтому ты и прикрываешься за спинами.
- Айзек, - кашлянул Попс, - нам пора выходить. Заткнись, Уст.
- Уст? - толстяк повернулся к Попсу как башня, всем телом. - Какого черта? Я тебе не «Уст», у меня имя есть, между прочим!
- Когда из тебя в последний раз выбивали говно? - сказал Попс.
- Что? - нахмурил брови Устрица. - Да я сам из тебя говна выбью больше, чем было в твоем папаше и...
- Хватит. Нам и впрямь пора выходить. Я никого силком в группе не держу, - Айзек шагнул к Устрице, встал почти вплотную. Вонь горчицы пополам с несвежим дыханием и, конечно же, сладковатый, ржаной запах. - Можешь валить к ним, - он махнул в сторону беснующейся толпы. - Иди. Ты свободен.
- Нет уж, спасибо, - пробурчал Устрица. - Ладно, зацепились на ровном месте, - толстяк изобразил улыбку, и отшагнул. Совсем-совсем немного отступил назад.