Матриархия - [101]

Ухватить суть.

Голоса преподавателей из художки, в голове, твердят на разные лады. И очкастый Виктор Семенович, и Химера - выше тройки она не ставила никому.

Сейчас важна точность. Погрузиться в процесс, уйти, не слышать голос, который все равно достигал поверхности сознания, как камень, брошенный в озеро - дна.

- ЧТО ТЫ ТАМ РИСУЕШЬ?! - голос вторгся в сознание, налетел, как мощный шквал на волнорез.

- Послушай, сучка, - размеренно начал я. Теперь рукой за меня двигает кто-то другой. Тот, кто знает, как нужно рисовать. Не умеет, а именно знает. - Ты хотела захватить мир? Кто ты такая?

- Не узнаешь свою Анечку? - хихикнула Королева, сверкая глазами. - Ты всегда был себе на уме, ты всегда был эгоистом, неспособным пожерствовать ради ближнего хоть чем-нибудь. А все потому, что ты тщеславный. Тебя сжирает гордыня, - голос Анин, один к одному. Я слушаю, а рука продолжает бегать. Карандаш почему-то не ломается, и не стачивается, хотя должен.

- Тебя интересуют и всегда интересовали только твои рисуночки. А я тебя любила... Может, правду говорила мама...

Стиснул зубы. Аня никогда не стала бы говорить такое. Она меня поддерживала!

- Я долго терпела. Видишь, до чего пришлось дойти, - она грустно усмехнулась, и на мгновение я даже поверил, что то, что происходит с миром в последние два месяца - ее рук дело, моей Анечки.

- НЕ РИСУЙ, КОГДА Я С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮ!

Я закончил и выпрямился, тяжело дыша. По лицу Королевы пробежала рябь, и на мгновение я увидел границы той маски, «карнавальной». Маски живого человека, под которой скрывалось... Что? Абсолютное животное зло, накопленное за миллионы лет? Или что-то внеземное, инопланетное?

А может, и то и другое вместе.

- Ах, ты так... Тогда тебя ждет порка, - размеренно произнесла она. - Мужчины, вы такие... Вас нужно воспитывать, переделывать. А потом - р-раз! И вот уже вы упорхнули к другой. Ты влюбился в эту маленькую потаскушку?

- Она не потаскушка.

- Уже неважно, - тон Королевы похолодел на пару градусов. - Веришь ты мне или нет, но это неважно. И сейчас я тебе это докажу.

Она сбросила платье одним движением.

Я невольно залюбовался ее фигуркой. Кем бы не являлось это существо, но оно с точностью скопировало мою Анечку, не только лицом, но и телом.

- Нравится? - она закусила губку и повела грудью. - «Неплохие доечки», ты ведь так думал, когда увидел меня впервые? Ты хотел меня просто отодрать, я знаю. А уже потом «полюбил». Ты не сможешь меня обмануть при всем желании, - она подходила все ближе и ближе. - И твои рисуночки, - она презрительно фыркнула, - никому не нужны. Можешь не питать зряшных надежд. Покорись мне, расслабься.

- Но, ты не можешь знать, что у меня в подсознании, так?

Брови приподнялись, скулы очертились сильнее. Королева облизала губы.

Она уже совсем близко. В паре метрах от границы, которую я прочертил.

- Ошибаешься. Ты вообще не имеешь понятия, что такое подсознание. Мы с тобой будем править миром... Они все будут нашими рабами... Ты хочешь?

- Нет.

- Это твое последнее слово, Ромашьк? - она склонила голову на бочок.

- Ага.

Руки у нее мгновенно удлинились, из боков поползли отростки. Кожа на груди и животе натянулась, мышцы под ней перекрутились, как веревки. Напряглись жилы на шее.

Королева издала крик, граничащий с томным вздохом.

По ее телу поползли черные вены, и под кожей прошла рябь.

Живот у Королевы распухал, она сделала еще один шаг, и еще. Что-то темное заворочалось у меня в затылке, а перед глазами вдруг встал тот рисунок, с младенцем-осьминогом.

Вот она уже перед самой чертой. Моя рука сама собой продолжала бегать по полу, выписывая грифельные вензеля.

Комната снова растворилась, снова накатила темнота, с миллионом светящихся точек.

- СМОТРИ НА МЕНЯ!

Голос сразу разрушил магию, и я лишь смотрел на Королеву и кричал.

***

Идти тяжело, каждый шаг отдается болью в пятках.

- Может, вам помочь? - сросил кто-то. Айзек повернул голову. Это тот самый паренек, который не знает «третьего поражающего фактора». Айзек улыбнулся и едва заметно покачал головой.

Дробный топот с пришлепыванием бил по ушам. Сбоку трассы торчала деревянная будка, утопала в раскисшем поле, придорожное кафе глядело на людей окнами-глазницами, и черноту «зрачков» обрамляли зигзаги осколков.

Чуть дальше заправка, сейчас уже и не поймешь, какой фирмы. Зеленые щиты валяются так и эдак, пластиковое крошево хрустит под берцами. Точно не «Роснефть».

Айзек не делал пересчет и не знал, сколько людей его сопровождают, если можно так выразиться. С ним пошли самые преданные воины, те, кто будет с ним до конца. По крайней мере, он на это надеялся.

- Спасибо. Мне не тяжело.

- Они будут сопротивляться? - спросил этот же паренек. Он говорил, как его зовут, но Айзек забыл. Вроде бы Костя. - Или мы сможем дойти... прямо туда?

- Неизвестно.

Шарик боли пульсировал в затылке Айзека. Строй шел в горку, по серпантину. Вот сбоку вырвана металлическая лента отбойника, и топорщится над пропастью. Тянуть за собой тележку с «малышкой» не так-то уж легко, но Айзек решил, что этот крест он понесет сам, потому что от других можно ожидать чего угодно.

Все измучены, и в любой момент могут спятить, абсолютно в любой, и для этого, кажется, не нужно влияние Королевы.