Матьмоегоребенка, или Азбука аферизма - [53]

Гурьеву нужно было подумать. Он решил, что с сегодняшнего дня его спасение в одном – окунуться в работу. С головой.

Удивлению Глеба, который ожидал, что Гурьев по весьма уважительной причине не выйдет на работу несколько дней, не было предела. Толстые линзы не скрыли округлившихся глаз Глеба, но, слава богу, огромным усилием воли тому удалось сдержаться от язвительной пикировки. Все-таки Глеб тоже очень уважал Анну Федоровну, тем более знал, что она с детства одна воспитывала внука, заменив ему и мать и отца.

– Я в порядке, Глеб! – остановил его замешательство Иван. – Не нужно вести себя со мной, как с душевнобольным.

– Отлично, я как раз собирался этим заняться.

Иван улыбнулся.

– Что у нас в программе?

– Два коттеджа по пятьсот метров на соседних участках. Хозяева – бывшие партнеры. Сначала хотели, чтобы дома были одинаковые, теперь поругались и заказывают все назло друг другу.

– Как это?

– Как-как! Так! Дизельная электростанция должна располагаться в непосредственной близости от спальных окон бывшего друга.

– Круто, это же никакого сна.

– Подожди, у второго тема еще круче: он собирается разводить собак, хочет делать настоящую псарню. Конечно, не тойтерьеров, а ротвейлеров и питбулей. Просит, чтобы я спроектировал питомник прямо вдоль забора соседа. Причем раньше он вообще собаками не увлекался, по-моему, даже испытывал на них жестокую аллергию. Теперь она куда-то делась, потому что месть оказалась для него важнее.

– Слушай, Глеб, мне кажется, что мы не должны сейчас ничего проектировать…

Глеб вопросительно посмотрел на друга.

– В смысле, люди, находящиеся в состоянии вражды, будут менять показания два раза в день, мы станем заложниками ситуации, потому что сегодня нам закажут псарню, завтра – открытый свинарник или вовсе санаторий для психов, в котором пациенты будут гулять глубокой ночью.

– Неплохая мысль.

– В итоге они помирятся или решат разъехаться, а мы останемся без зарплаты.

– Ты прав, только предоплату они уже сделали. Так что мы эти деньги отработаем и будем ждать изменений в пожеланиях.

– Ладно, тогда поехали. Псарня так псарня.

Друзья принялись за работу. Для упрощения ситуации Глеб с Иваном договорились, что один из них временно будет Иваном Ивановичем, а другой – Иваном Никифоровичем.

Над проектом домов нужно было еще поработать, а сопутствующая инфраструктура была готова в тот же вечер.

Глеб расположил дизельный генератор, котельную, баки для хранения пищевых отходов и точки полива таким образом, чтобы доставить соседям максимальные неудобства. Шум от генератора и котельной полностью лишал соседей и питбулей возможности спать по ночам, запах продуктов второй свежести предназначался для того, чтобы собаки не расслаблялись и делали подкопы, а крутящиеся поливалки, равномерно распределявшие воду в радиусе трех метров, как раз достигали кровель питомника и барабанили водными струями по его крыше. Так что эскиз получился правильный и соответствовал требованиям мстительного заказчика.

Иван тоже не подвел. Его питомник в расчете на двадцать собак занимал всю стену вдоль соседского забора. Иван предусмотрительно расставил на клетках буквы М и Ж, чтобы было понятно, что сук и кобелей в питомнике будет примерно равное количество. Соответственно, вероятность нахождения в стае течных и беременных сук была достаточно велика. Во всяком случае, зверствующие кобели, воющие суки и скулящие щенки должны были создавать постоянный шумовой фон для вероломного соседа. Кроме того, специфический запах псарни, вычесанная шерсть и собачьи экскременты дополнительно усложняли быт врага-помещика. Для сбора шерсти и дерьма Иван спроектировал продуваемые корзины: как известно, нежные садовые растения не выдерживают не только самого этого вещества, но и его духа.

Словом, в черном юморе друзья-проектировщики превзошли самих себя. Конечно, это была шутка, которая, впрочем, помогла Ивану войти в колею и немного отвлекла от действительности.

Тепло распрощавшись с Глебом, Иван сел в автомобиль. Привычное желание позвонить Марине не заставило себя ждать. Он набрал ее номер.

– Наконец-то! – ответила она.

У Ивана потеплело на сердце.

– Я обещал Янису беречь тебя, поэтому буду навязчиво выполнять свое обещание, – сказал Иван.

Голос Маринки стал металлическим:

– Какие еще поручения имеются от Маркиза?

Иван удивился: в ее тоне сквозило явное недружелюбие и издевка.

– Извини, если я что-то не так понял. Я и сам собирался тебя беречь. – Он был искренним в своем извинении. Про себя Иван подумал, что Янис здесь и правда ни при чем.

– Тебе нужно домой, я желаю тебе спокойной ночи, – деликатно сказала Маринка.

– Ты – умница, я очень тебя люблю, – ответил Иван. – Да, еще… Марин, спасибо тебе за вчерашний день. Ты мне сильно помогла.

– Пока. Не думай об этом. Целуешь меня? – как наивная девчонка, спросила она.

– Конечно, целую. Сто тысяч раз.

Иван помчался домой со скоростью звука.

Начались привычные будни, в которых теперь вместо самой бабули поселились лишь воспоминания о ней. Завтраки в кафе с парой сострадающих Алениных глаз, Маринины сырники и архитектурные журналы, Дашкины вопли радости и Анины затаенные слезы… Когда Гурьев появлялся в Анину смену, она не выходила. Дни пробегали перед глазами Ивана, как картинка на экране кинозала. Самые важные перемены уже произошли, они сделали красивого и взрослого мальчика мудрым. Гурьев решил, что философское отношение к жизни помогает справиться с любыми потерями. Казалось, время замерло, чувства законсервировались, ощущения притупились – и все это будет продолжаться вечно. Если бы не исчезновение Марины.