Матьмоегоребенка, или Азбука аферизма - [13]

Он не узнал глухого голоса сестренки, которая обычно щебетала, как весенняя пташка. Пошел третий год брака.

– Приезжай ко мне, Ян! – она называла брата коротким лающим именем Ян крайне редко. – Мне надо с тобой поговорить.

Янис почувствовал, что случилось что-то ужасное, и помчался к сестре. По дороге у него возникло несколько предположений. Мысль о том, что Маринка нашла свидетельства похождений Яниса и Кирилла к падшим женщинам, он отмел сразу. Во-первых, это уже было, во-вторых, они уже убедили ее в том, что ТАКОЕ не бывает всерьез.

Следующая идея, которую анализировал Янис – авария или типа того. От этой мысли логика тоже попросила отказаться. Маринка была бы на месте происшествия, в больнице, где угодно, только не дома.

На ограбление тоже не похоже. Как бы ей удалось позвонить?

Больше ничего в голову не пришло. Янис домчался за считаные минуты.

Он буквально ворвался в дом и, увидев Маринку, бледную, спокойную и аккуратную, выдохнул:

– Что случилось? С тобой все в порядке?

– Я беременна, – все тем же безразличным глухим голосом сказала Маринка.

– Фу, черт! Как ты меня напугала. Это же отлично! Наконец-то случилось то, чего все так ждали.

У Маринки задрожал подбородок. Было похоже, что она не может выдавить из себя слова. Она словно не слышала Яниса.

– Три месяца.

Янис попытался обнять девушку. Она прилипла к нему всем телом.

– Кирилла нет дома уже третий день. Нет, он жив, я знаю, он звонил вчера. Просто… просто… – Она отстранилась и, взяв брата за руку, потащила его в свою гардеробную. – Смотри! – сказала она, распахнув дверки шкафа, в котором хранились ее шубы. Он был пуст. На вешалке одиноко болталась горжетка из чернобурки. Янис не понял.

– Смотри сюда! – Маринка дернула дверку сейфа, в котором раньше хранились драгоценности. Он тоже был пуст. Как издевательское напоминание о былом, в сейфе сиротливо стояла пустая коробочка из-под обручального кольца.

– Вас что, обворовали? Его увезли? – спросил Янис.

Тут Маринку прорвало. Она всхлипнула и срывающимся голосом, сбивчиво рассказала, что Кирилл – азартный игрок. Он всегда, всю жизнь играл в карты, теперь – ив казино тоже. Она не говорила никому. Потому что каждый раз он на коленях просил прощения и обещал, что это – последний раз. Он плакал, целовал ее и клялся всем самым дорогим, что больше не сядет за стол. В то время, когда они поженились, он уже больше десяти лет, как безнадежно увяз в игре, но любовь к Марине немного притушила губительную страсть. Хотя все равно два раза в неделю он ходил играть. В карты они играли в специальных местах, где минимальной ставкой были машины, дома, даже люди. Или в казино. Ему иногда везло, очень везло; он приходил счастливым, глаза сияли, каждый раз приносил подарки. Она думала, что глаза сияют от любви. А иногда он приходил такой несчастный, прятал глаза, ложился на диван и потом всю ночь бродил как лунатик – туда-сюда. Маринка не выдержала. Она не могла понять, что происходит. В голове засело одно: любовь на стороне. Она предъявила ему ультиматум, заявив что уйдет к родителям, если не узнает правды. Похоже, Маринка была единственным светлым пятном, связывающим его с обыкновенным миром. Кирилл испугался и рассказал. Это произошло в прошлом году. Тогда, прочитав всю литературу на свете – от Достоевского до медицинской энциклопедии, – Маринка все еще не верила, что через пятнадцать лет подобной страсти у человека наступает деградация личности. Ему становится все равно, где, как и с кем он живет. Он думает только о том, где взять денег на следующую игру. Спасение одно, и то в виде ремиссии: психушка. Каждая мысль об игре может привести к обострению, тогда – все сначала.

Янис выслушал Маринку, не перебивая. Когда она остановилась, он сказал:

– Собирайся, поехали!

Маринка ответила:

– Может, дать ему шанс? Когда он узнал, что я беременна, он держался почти месяц. Он обещал, клялся жизнью будущего ребенка, что пройдет курс лечения. А потом… Видимо, пошел проверить, решил, что здоров. И вот… – Маринка беспомощно развела руками.

– Поехали! Он не здоров. И никогда не станет здоровым! – Янис скрежетал зубами от гнева и бессилия. Он понимал, что даже убить Кирилла будет для того спасением.

Янис поселил Маринку у себя. Он нянчился с ней, как с больным ребенком. Единственное, что было для нее под запретом – это общение с Кириллом.

Тот позвонил всего два раза. В первый раз, когда Янис подошел к телефону, он нажал сброс. Потом перезвонил:

– Я знаю, что она у тебя. Дай мне Маринку. Возьми все, что хочешь, только дай мне поговорить с ней!

– Ты понимаешь, сволочь, что твоя х-ня именуется уважительным словом «болезнь»? – коварно спросил Янис.

– Я знаю, – с надеждой ответил Кирилл. Он был готов понести любое наказание, оскорбления, выговор, побои. Ему нужна была Маринка. Она спала на втором этаже в загородном доме брата.

Янис продолжил:

– Так что ты предлагаешь мне у тебя взять в обмен на Маринку? Кучку анализов? Как известно, с больных взять больше нечего. Пошел вон из ее жизни. Ты не получишь ни ее, ни ребенка.

Янис повесил трубку.

В эту же ночь снова раздался звонок с телефона Кирилла. Янис не хотел подходить, но испугался, что Маринка схватит трубку раньше него.