Матиуш на необитаемом острове - [48]

Жизнь подобна тюрьме.

И как будто в ответ на это вдруг услышал пение соловья. Остановился, прислонился к забору и слушает.

Почему люди не такие, как птицы?

Вошел в корчму, немного подкрепился. Решил идти пешком. Небольшой суммы денег хватит на дорогу. Он не хочет ехать на поезде: Он вернется в свою страну босой и пешком, так уж получилось. Да и лучше все обдумает в дороге. Видимо; пчелки в голове при ходьбе колышутся и быстрее летают.

В маленьком городке, через который он проходил, он прочел в газете сообщение о своей смерти. Тем лучше. По крайней мере, не будут искать.

В дороге Матиушу приходилось разговаривать то с тем, то с другим, иногда его подвозили, видят, что нездешний. Расспрашивали, откуда он. Матиуш отвечал, что в голову придет, и это ему надоело.

— Сирота. Возвращаюсь туда-то.

А чаще всего отвечал:

— Это длинная история.

И самые любопытные отставали.

И наконец дошел Матиуш до страны, в которой был королем. Он стал на колени и поцеловал землю, словно приветствовал ее или просил прощенья.

— Ты откуда? — остановил его пограничный часовой.

— С белого света.

— Куда?

— Домой.

— А где твой дом?

— Где мой дом? Не знаю.

— Бумаги есть?

Матиуш вспомнил, что надзиратель дал ему какую-то фальшивую бумагу. Подал ее.

— Сын тюремного надзирателя?

— Нет, — сказал Матиуш с улыбкой, — сын короля.

— Хо-хо! Высокого ты рода. Ну, ступай.

Не поверил. А Матиушу все равно. Он устал. Ничего ему пчелки не говорят. Идет он в сторону своей столицы, но все медленнее. Усталый, голодный. В кармане ни гроша. Все его имущество: фотография матери, такая потертая, что только один Матиуш узнал бы на ней королеву. Все его имущество — эта фотография, раковинка, камушек, черный кусок сахару, огрызок карандаша и дневник.

И нанялся Матиуш работать пастухом.

Теперь он стал Марцинеком, две коровы пасет. Тихие животные. Любят его.

Любят его и люди. Послушный, услужливый, грустный; особенно грустный, когда улыбается.

— Должно быть, этот паренек большую пережил беду: из глаз она у него глядит.

Рассветы холодные, а Матиуш в поле коров пасет. Были и дожди, и град. Были дни такие жаркие, что язык во рту пересыхал. Матиуш как будто не замечает ничего: делает свое дело.

Ни разу не соблазнился, не побежал с ребятами в лес за земляникой или ежевикой. Ни разу его коровы не забрели на чужое поле, не потравили его.

Но настоящую цену ему узнали хозяева, когда на деревню напала какая-то странная болезнь: два дня трясет озноб, кости ломит, хоть криком кричи, в голове шумит, и кашель такой, что, кажется, грудь разрывается. А потом слабость страшная, еле ноги таскаешь.

Один — неделю бедует, другие дольше. Во всей деревне только Матиуш и дня одного не пролежал. Всем поможет, ни в чем никому не откажет, со всем управится.

Крестьянин ценит здоровье.

— На вид дохленький, господское дитятко, а сильный.

Полюбили Марцинека.

— Останься на зиму.

— Останусь.

С мальчишками Матиуш разговаривал мало. Потому что мальчишки сразу же пристают:

— Кто? Откуда?

— Гордый, не хочет разговаривать. Пробовали втянуть его в свою компанию:

— Пошли за грушами. Садовник уехал.

— Не пойду.

— Трусишь?

— Не трушу, просто не хочу.

Своих коров ему оставляют, знают, что Матиуш не откажет, присмотрит. Но пускай возьмет за труд награду.

— На тебе груш.

— Спасибо.

— Скажешь спасибо, когда возьмешь. Почему не берешь?

. — Они краденые.

Если сам не берет, наверно, скажет садовнику.

Не сказал.

— Воровал груши, сорванец?

— Не воровал.

— А кто воровал, знаешь?

— Знаю, но не скажу.

— Вот ты какой! Берегитесь этого бродяги, хозяева. Тихая вода берег рвет.

И хлопнул дверями.

— Мне уходить? — спрашивает Матиуш.

— Разве плохо тебе у нас?

— Хорошо, но садовник сердится на меня.

— Потому что ты упрямый. Надо рассказать все, что видел.

Матиуш грустно улыбается: он должен рассказать, все что видел? Пришла зима.

— Можно мне ходить в школу?

— Ходи, если примут. Зимой работы меньше.

Пошел Матиуш в школу.

— Подкидыш идет!

Матиуш не знал школьных порядков. Идет, входит вместе с другими мальчиками, садится за парту.

— Это мое место, я тут всегда сижу.

И куда бы Матиуш ни сел, отовсюду его сгоняют. Забавляет их это.

— А учительница тебя записала?

— Учительница?

Он стал у стены, а они вокруг него.

— Вот дурной. Пусть стоит. Посмотрим, что учительница скажет.

Звонок. Сидят. Ждут. Входит учительница.

— А ты кто?

— Марцинек.

— Чего хочешь?

— Учиться.

Весь класс захохотал. Учительница рассердилась.

— Кто его сюда привел?

— Никто. Сам пришел. Он коров пас летом.

— И груши воровал.

— Он подкидыш.

— Приблудный.

— Бродяга.

А Матиуш молчит, как будто это не о нем. «Бродяга» — да, это правда, полсвета он обошел и объехал.

Ребята кричат, а учительница смотрит на Матиуша и силится вспомнить, где она его видела.

— Ты меня знаешь, Марцинек?

— Нет, не знаю.

— А я тебя где-то видела.

— Так он же бродяга!

— Вурдалак!

Все смеются. И тут в класс врывается директор, который вел урок в соседнем классе.

— Что это за гвалт!

Схватил за уши двух ребят с первой парты, выставил из класса.

— Вы мешаете вести урок! Слышите? Чтобы было тихо!

Погрозил линейкой и вышел. А учительница, пристыженная, еле одерживается, чтобы не заплакать.

— Садись, Марцин, на первую парту. Дайте ему книжку. Читать умеешь?