Матерый мент - [51]

Оцепеневшего Гурова окликнули, он обернулся – это подходил запыхавшийся Крячко. Хорошо, подумал Лев, не придется Станиславу пересказывать все, сам услышит. На счастье, капитан и пожарные оказались толковыми парнями, картина случившегося прояснялась.

Звонок вахтера пожарные приняли в 20.08, в 20.10 сообщение о взрыве и пожаре в ИРК поступило на пульт дежурного по городу и, одновременно, в райотдел. В 20.15 начали тушение пожара, милиция подъехала в 20.18. Почти одновременно с милицией появились телевизионщики из расположенного неподалеку «Останкино», откуда узнали, пока не выяснено, съемочная группа уже умотала, пару приблудных корреспондентов турнули, дабы под ногами не путались. Через полчаса очаг возгорания удалось локализовать, к 21.05 пожар был потушен полностью. В 21.15 дозвонились домой к замдиректору ИРК по АХЧ, вот он, кстати, рядом и стоит.

Гуров с неприязнью скосил глаза на невысокого лысоватого мужичка в помятом костюме и с полностью обалдевшим выражением лица.

Причина – объемный взрыв бытового газа в подсобном помещении одной из лабораторий на втором этаже. Разрушения серьезные – помещения лаборатории и прилегающая часть коридора выгорели полностью, взрыв частично разрушил межэтажное перекрытие, дала трещину капитальная стена.

– Откуда там, к дьяволу, бытовой газ?! – Гуров не мог сдержать раздражения. – Кухня, что ли?!

– Это выяснили. Весь институт газифицирован. Разводка по лабораториям, в каждой свой главный вентиль, а на столах – отводы и горелки, их «бунзеновскими» называют, – торопливо пояснил один из пожарных, – запитываются через штуцера с краниками и резиновые шланги, чтобы передвигать удобнее. И в боксе, где первый раз рвануло, наверное, такая же была.

– Что значит «наверное»? Совсем мышей не ловите. Мать вашу! – Лев понимал, что не прав, эти ребята просто попались под горячую руку, но сдержать рвущееся наружу раздражение не мог. – Какой еще «первый раз»? Там что, склад боеприпасов был?

– Боеприпасов не было, зато ЛВЖ до черта в шкафах – гексан, петролейный эфир, спирты всякие, – встрял в разговор лысоватый мужичок. – Сколько раз говорено было: не храните больше суточной потребности, сколько выговоров влепляли, все как об стену горох! Ну вот… Доисследовались! Я же под суд пойду! – он буквально взвыл в голос.

– Поэтому тушили так долго, никак пламя сбить не могли, – буркнул под нос второй пожарный. – А «наверное» то и значит, господин полковник, что в первичном очаге все в мелкое крошево разворотило, да еще температура… Что целое оставалось, ребята при тушении покурочили, пеной залили, и как там было до того… Но труба туда заходит, разводка есть – сам видел.

Гуров слушал пожарного вполуха, он всем корпусом развернулся к администратору и, яростно отчеканивая слова, сказал:

– Ты под суд не пойдешь, а побежишь, и не один ты. Разгильдяи! Человек погиб, женщина молодая. Почему она осталась в лаборатории одна?! Это порядок, что ли, такой?

– По ТБ двое должны оставаться, я клянусь, я предупреждал, говорил и вахтерам, и всем, но эти научники…

– Ты не на исповеди, не надо клятв. Просто говори правду. Кто подписал разрешение на работу вечером? Кто вообще имел на это право?

– Завлабы разрешение подписывают, значит, – мужичок задумался. Его явственно потряхивало, физиономия побледнела, – Алаторцев, он у них и.о. заведующего.

Лев перевел взгляд на капитана, тот кивнул:

– Точно, в бумажке на вахте эта фамилия. И дежурный подтвердил.

Крячко, услышав фамилию Алаторцева, выразительно посмотрел на Гурова и вступил в разговор:

– Как могла произойти утечка? Что было причиной детонации? Как погибла женщина? Сгорела?

– С утечкой точно не скажу, – ответил пожарный, видимо, старший из двоих. – Может, хомутик на шланге ослаб или вентилек штуцера потек, а может, кто неплотно этот вентилек закрыл. Даже если по чуть-чуть, то часа за два-три… Сдетонировало наверняка от искры. Где-то изоляцию пробило или лампочка взорвалась. Там на стенке в тамбуре перед этим боксом, где труп нашли, выключатель лампы, а сама лампа – в боксе. Женщина кнопкой щелкнула, свет в боксе хотела включить, ну и… долбануло.

Капитан кивнул, он был полностью согласен с такой версией.

– Но запах! – Гуров даже сплюнул от раздражения. – Как можно не почуять было? Что, нос у нее цементом залило?!

– Это как раз понятно, – ответил капитан. – Дверь из тамбура в бокс на магнитном уплотнителе, с прокладкой резиновой, как у холодильника. И открывалась наружу, из бокса в тамбур то есть. Она зашла, когда там полнехонько газа было, в боксе. Но запаха не унюхала из-за уплотнения. Стояла прямо перед дверью, щелкнула выключателем и… Я еще не говорил – обгорела она уже мертвая, это и наши эксперты говорили, и врач из Склифа подтвердил. У нее череп раскроен был и все ребра всмятку. Дверь при взрыве распахнулась и ее убила.

Гуров жестом отозвал в сторону Крячко и капитана, затем к ним присоединились оба пожарных. Под ногами хрустело стекло. Лев задумчиво поглядел на изуродованное здание и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Допустите, что здесь не несчастный случай, а злой умысел. Как, по-вашему, его можно было осуществить? Какие следы мог оставить преступник и можно ли их обнаружить?