Мать железного дракона - [11]

Они подошли к библиотеке, Финголфинрод распахнул перед Кейтлин двери, и на нее повеяло запахом старинных книг: лигнин, ванилин и ностальгия — аромат древней культуры, медленно сгорающей в костре времени.

Нижний уровень библиотеки был квадратным, а верхний представлял собой полусферу с идущей по краю галереей. Под куполом плавали два шара из молочного стекла, которые подсвечивали стоявшие на первом этаже читальные столы из слоновой кости, выстроившиеся в шахматном порядке и напоминавшие щербатый рот. Все стены были увешаны полками, заставленными книгами, в основном в кожаных переплетах, некоторые тома были перевязаны бечевкой или толстой резинкой, заскорузлой и хрупкой от времени. Полки примостились даже за лестницей на галерею, хотя между ними и стеной оставалось достаточно места — как раз впору для маленькой девочки, которая могла, раздвинув книги, укрыться в своем отдельном мирке. Одним долгим праздным летом Кейтлин просиживала тут часами напролет, прихватив с собой книгу, несколько подушек, импровизированный фонарь — стеклянную банку (разумеется, она протыкала в крышке дырочки) с только что пойманными лунными феями — и частенько яблоко, похищенное из огороженного стеной сада, куда, по мнению ее матери, входить могла лишь она сама. К осени тайник неминуемо обнаружили и, чтобы лишить Кейтлин этого убежища, посадили там на цепь кокатриса[21]. Но целое лето она блаженствовала.

— Так это ты воровала яблоки? — удивился Финголфинрод, когда Кейтлин рассказала ему. — Поразительно. Матушка всегда думала на меня, но мне ни разу не удалось пройти мимо охранных заклятий на воротах. Как же ты сумела туда пробраться?

Он провел рукой по корешкам стоявших на полке книг, шевеля губами и будто бы считая.

— Сзади в стене было маленькое окошко, а на нем железная решетка. Все думали, она заперта. Но нет. Я наполовину смертная, так что холодное железо для меня не помеха, я могла ее открывать и закрывать. Приходила и уходила, когда вздумается, — пояснила Кейтлин, но, заметив, что Финголфинрод ее совершенно не слушает, спросила: — Род, что ты делаешь?

— Сюрприз, мое райское яблочко. Потерпи уж меня чуть-чуть. — Пальцы Финголфинрода пробежались по толстому красному корешку, на котором потускневшими золотыми буквами значилось «Хенджи»[22], пробарабанили по трем зеленым корешкам и замерли. — Ага!

Финголфинрод снял с полки фолиант и раскрыл его. В центре страницы было вырезано отверстие, а в нем прятался круглый плоский камешек с дыркой, в которую едва бы пролез кончик мизинца.

— Стащил прямо с отцовского стола. Так что можешь себе представить, в каком батюшка пребывает состоянии. Весьма ценная вещица. Если глянуть насквозь, увидишь все как есть, без чар. Я подумывал посмотреть свежим взглядом на своих пассий, ненаглядных и наглядных. Но по чистой случайности бросил взгляд сюда и обнаружил потайную дверцу.

— В этом доме полно потайных дверей.

— Но не таких. — Финголфинрод поднес камешек к глазу и шагнул к той части библиотеки, где хранились труды по имущественному праву; книги перед ним расступались. — Услада моя, положи руку мне на плечо. — С каждым шагом они углублялись в темный проход. — Вы с ней — единственные, кого я любил. Ну… Еще отца, немного, в последние несколько лет. Во всяком случае, он с некоторых пор вполне к себе располагал. Временами.

— Родди, я понятия не имею, о чем ты.

— Терпение, ma puce[23].

Они шагали по чердаку — по забитым старой мебелью, темнотой и паутиной чуланам. При их приближении бросались наутек разные невидимые существа. Раз из-под ног взмыла призрачная сова и пролетела через стену. Они все шагали и шагали, углубляясь во мрак, сквозь витавшую в воздухе пыль, сквозь жаркие и темные пространства — Кейтлин и не думала, что можно забраться так далеко, — и вот наконец косой солнечный луч, нежданно упавший из слухового оконца, высветил ярко-красную дверь высотой Кейтлин по грудь. По обе стороны от двери красовались окошки с кружевными занавесками и ставнями с вырезанными на них сердечками, под ними стояли в беспорядке разнокалиберные терракотовые горшки, в которых рос грибной сад: одни грибы напоминали ярко-красные в белую крапинку пуфы, другие — мясистые копья в белых шляпах-колокольчиках. К стене был пришпилен кусок деревянной резьбы в виде перевернутой буквы V, напоминавший конек крыши.

Финголфинрод торопливо постучал.

Бум. Бум. Бум. Бум.

Долгое время ничего не происходило, а потом дверь открылась.

На пороге, смаргивая и опираясь на ходунки, стояла крошечная старушка с лицом бурым, словно мордочка орешниковой сони, ее глаза напоминали башмачные пуговки, а вокруг головы ореолом сиял легкий белый пух.

— Да?

При виде старушки Кейтлин упала на колени. Но даже так она была гораздо выше Крапивии Подлесок.

— Крапивка, Крапивка. Я думала, ты умерла.

Крапивка служила няней Кейтлин, а до того няней Финголфинрода. Подавшись вперед, Кейтлин заключила ее в кольцо своих рук — всю целиком, вместе с ходунками, но очень осторожно, так, чтобы не коснуться и ни в коем случае не надавить на по-птичьи тонкие косточки. Она не заплакала, хотя на ее месте расплакался бы любой — тот, кого не так муштровали в детстве и не обучали военной дисциплине.