Мать ветров: рассказы - [8]
— Эй, Абдулла! Где ты, сын свиньи! — донесся откуда-то издалека голос управляющего. — Господин майор требует горячую воду!
Да скажи же ты мне, сын свиньи, человек с закатившимися глазами, грязный, старый, лысый и полунагой, человек с загрубевшими руками и ногами, человек, истерзанный голодом, скажи ты мне, Человек, неужели даже смерть не научит тебя отвечать на ругательства?!
Удивительные лица приходят мне на память, когда я вспоминаю о «Фирдаусе».
Я вспоминаю сикха и его красавицу жену, которые приехали полюбоваться Гульмаргом и, разочаровавшись, уехали, так как оказалось, что в Гульмарге, кроме гор, и смотреть-то не на что!
— Ведь здесь одни только горы! — восклицала красавица, кокетливо дотрагиваясь пальчиком до подбородка. — Нет, мне совсем не понравился Кашмир! Одни горы и горы!
Я вспоминаю уличных собак.
Вспоминаю старика, жившего на пенсию, и армейского священника, который проповедовал слово Христово в правительственной армии. Бедняга всегда чувствовал себя приниженным; его грызло сознание того, что он только священник, а не купец, солдат, актер или министр! Сколько беспомощности было всегда в его глазах, в его неспокойных и потерянных глазах…
Я вспоминаю отставного министра, который все время говорил о своем сыне, жившем в Шотландии и воспитывавшемся в шотландской семье, несмотря на то что он был индийцем. Его отец всегда с гордостью останавливался на этом факте в разговорах со знакомыми по отелю.
— Мой сын Джамал… Джамал живет в Шотландии… Джамал… Шотландия…
Больше он ни о чем не мог говорить.
У него была еще одна дурная привычка — приходить на веранду, не спрашивая моего позволения, да еще пользоваться моей ванной комнатой, которая была расположена совсем рядом с верандой.
Рассерженный, я однажды сказал ему:
— Господин, вы не смеете пользоваться моей верандой и ванной без разрешения!
— Почему? — спросил он, крайне недовольный.
— Потому, что у вас есть сын Джамал, потому, что он живет в Шотландии, потому, что я принял очень опасное решение — вышвыривать с веранды и вас и вашего друга священника, всякий раз, как вы там появитесь до тех пор, пока ваш сын не изволит пожаловать обратно в Индию.
— Вы меня еще не знаете! — завопил разгневанный экс-министр. — Здесь все большие люди — мои друзья! Я был министром, я даже бывал в гостях у вице-короля! Да я вас в тюрьму упеку! Вы знаете, с кем говорите?! Мой сын живет в Шотландии…
В ответ на это я показал ему кулак и решительно сказал:
— Было бы лучше, если бы вы тоже отправились в Шотландию. На моей веранде во всяком случае вам лучше не показываться, а то…
Уже собралось несколько любопытных, которые с интересом наблюдали за всем происходящим.
— Что же это такое? — растерянно лепетал этот важный господин, обращаясь к зрителям. — Как он смеет так позорить меня? Я министр на пенсии, мой сын Джамал живет в Шотландии…
Священник еле увел своего друга.
Потом в отель приехала девушка индуска, которая заняла сорок восьмой номер. Странная девушка — она не походила ни на актрису, ни на учительницу, ни на проститутку, ни на замужнюю женщину. Но приехала она одна, в одиночестве пожила немного в Гульмарге и так же одна уехала.
— Эта девушка оживила в моем сердце память о той, которую я когда-то любил… — сказал о ней О'Брайен.
Вид, открывавшийся с веранды, дал мне возможность познакомиться с девушкой. О'Брайен однажды спросил у нее:
— Скажите, а вы не были ирландкой в одно из своих прежних существований?
— Не помню, — просто ответила она.
Девушка была так безыскусственна и так красива, что О'Брайен совсем потерял голову и говорил мне:
— А может быть, это действительно она? Может быть, теперь она приняла облик индусской девушки, чтобы обмануть меня? Если она проживет здесь еще несколько дней, я умру. Вся моя философия летит к черту! Как она ответила: «Не помню»… О боже!
Через несколько дней девушка уехала.
Сияющий полдень. На веранду падали не жаркие уже лучи ласкового солнца, заливавшие своим светом яблоки я сладкую алычу на тарелках, золотистые руки Марии и пальцы, гибкие и нежные, как лепестки.
— А ты помнишь тот пикник в Фирозпуре? — заговорила Мария. — Помнишь, как мы безуспешно пытались ловить рыбу, а какой-то чиновник пришел и хотел нас арестовать за то, что мы ловим без разрешения…
— Помню… — ответил я.
— Ведь неплохой был пикник, правда? — Мария поднесла ко рту алычу. — Давай еще раз съездим, только сначала возьми разрешение на рыбную ловлю.
— Мне больше всего запомнился тогда золотой цвет орехов и та ивовая рощица, где даже ручеек кажется уснувшим, а ивы клонятся над водой низко-низко.
— А листья чинар! Они были совсем винного цвета… — мечтательно вспоминает Мария.
— Совсем как твои губы?
— Ребенок! Увидел сладкое и тянешься к нему! — Мария ласково отстранила меня. — Ты совсем не умеешь любить… — Она улыбнулась своей серьезной улыбкой и добавила: — Наверное, поэтому ты мне так нравишься…
Мы долго молчали, я гладил ее загорелую руку.
— После войны я уеду на родину, — наконец, заговорила Мария. — Стану членом социалистической партии и буду вести политическую работу. Одной только игрой на рояле немногого можно добиться… Скорей бы кончилась проклятая война, а потом мы все постараемся сделать так, чтобы не было больше войн. Правда?
Кришан Чандар – индийский писатель, писавший на урду. Окончил христианский колледж Фармана в Лахоре (1934). С 1953 генеральный секретарь Ассоциации прогрессивных писателей Индии. В рассказах обращался к актуальным проблемам индийской действительности, изображая жизнь крестьян, городской бедноты, творческой интеллигенции.
Это незабываемая история любви — сильной и всепобеждающей, жертвенной и страстной, беспощадной и губительной! Робкие признания, чистые чувства, страстные объятия и неумолимые законы Востока, заставляющие влюбленных скрывать свои чувства.Встречи и расставания, преданность и предательства, тайны и разоблачения, преступления и наказания подстерегают влюбленных на пути к счастью. Смогут ли они выдержать испытания, уготованные судьбой?Агентство CIP РГБ.
Кришан Чандар – индийский писатель, писавший на урду. Окончил христианский колледж Фармана в Лахоре (1934). С 1953 генеральный секретарь Ассоциации прогрессивных писателей Индии. В рассказах обращался к актуальным проблемам индийской действительности, изображая жизнь крестьян, городской бедноты, творческой интеллигенции.
Кришан Чандар – индийский писатель, писавший на урду. Окончил христианский колледж Фармана в Лахоре (1934). С 1953 генеральный секретарь Ассоциации прогрессивных писателей Индии. В рассказах обращался к актуальным проблемам индийской действительности, изображая жизнь крестьян, городской бедноты, творческой интеллигенции.
Кришан Чандар — индийский писатель, писавший на урду. Окончил христианский колледж Фармана в Лахоре (1934). С 1953 генеральный секретарь Ассоциации прогрессивных писателей Индии. В рассказах обращался к актуальным проблемам индийской действительности, изображая жизнь крестьян, городской бедноты, творческой интеллигенции.
Это незабываемая история любви — сильной и всепобеждающей, жертвенной и страстной, беспощадной и губительной! Робкие признания, чистые чувства, страстные объятия и неумолимые законы Востока, заставляющие влюбленных скрывать свои чувства.Встречи и расставания, преданность и предательства, тайны и разоблачения, преступления и наказания подстерегают влюбленных на пути к счастью. Смогут ли они выдержать испытания, уготованные судьбой?
"Характеры, или Нравы нынешнего века" Жана де Лабрюйера - это собрание эпиграмм, размышлений и портретов. В этой работе Лабрюйер попытался изобразить общественные нравы своего века. В предисловии к своим "Характерам" автор признался, что цель книги - обратить внимание на недостатки общества, "сделанные с натуры", с целью их исправления. Язык его произведения настолько реалистичен в изображении деталей и черт характера, что современники не верили в отвлеченность его характеристик и пытались угадывать в них живых людей.
Трагедия одиночества на вершине власти – «Калигула». Трагедия абсолютного взаимного непонимания – «Недоразумение». Трагедия юношеского максимализма, ставшего основой для анархического террора, – «Праведники». И сложная, изысканная и эффектная трагикомедия «Осадное положение» о приходе чумы в средневековый испанский город. Две пьесы из четырех, вошедших в этот сборник, относятся к наиболее популярным драматическим произведениям Альбера Камю, буквально не сходящим с мировых сцен. Две другие, напротив, известны только преданным читателям и исследователям его творчества.
Антиутопические сказки про Фиту (три из них были написаны в 1917 году, последняя — в 1919) явились своеобразной подготовительной работой к роману «Мы». В них вызревали проблемы будущей антиутопии, формировалась ее стилистика. В сказках про Фиту истоки возникновения тоталитарного государства Замятин отыскивает в русской истории. М. А. Резун.
На равнине от Спалта до Нюрнберга, настало время уборки хмеля. На эту сезонную работу нанимаются разные люди, и вечером, когда все сидят и счесывают душистые шишки хмеля со стеблей в корзины, можно услышать разные истории…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Аббату Куаньяру было не свойственно чувство преклонения. Природа отказала ему в нем, а сам он не сделал ничего, чтобы его приобрести. Он опасался, превознося одних, унизить других, и его всеобъемлющее милосердие одинаково осеняло и смиренных и гордецов, Правда, оно простиралось с большей заботливостью на пострадавших, на жертвы, но и сами палачи казались ему слишком презренными, чтобы внушать к себе ненависть. Он не желал им зла, он только жалел их за то, что в них столько злобы.».