Тогда Бублик схватил мою руку и крикнул, дергая меня за пальцы:
— Он выпрыгнул! Вот увидишь, он успел спрыгнуть!
И я кивал ему, когда мы со всех ног бежали с заправки к центру города, и тоже говорил, что Моргот обязательно успел спрыгнуть. На нас никто не обращал внимания, все уставились в сторону зарева, разливавшегося за кольцевой дорогой.
Мы ждали его очень долго. Наверное, несколько недель. Пожар в аэропорту показывали по телевизору, говорили о миллионном ущербе, причиненном случайным взрывом бензовоза. И ни слова не говорили о Морготе. Потом мы считали, что он уехал куда-нибудь далеко, где его не найдут. Потом рассказывали Первуне о том, что Моргот ушел к партизанам, сражаться. Потом появились сказки о том, что он был с другой планеты и вернулся на нее, выполнив свою миссию. Поэтому он и называл себя демоном, запертым на Земле. Еще Бублик говорил, что Моргот пришел к нам из будущего, и когда мы станем взрослыми, то обязательно его встретим. У входа стояли его тапочки. То там, то здесь лежали открытые пачки его сигарет. Перед зеркальцем над умывальником валялся не отмытый от мыла помазок. Все было так, как будто он только что ушел и вот-вот должен вернуться.
Мы продолжали жить в подвале, и только через полгода, когда нам пришлось оттуда уйти, мы с Бубликом собрали вещи Моргота — их было совсем немного. В том числе записная книжка, которую я храню на память о нем.
— Килька! — голос Моргота выводит меня из полудремы. — Ты что-то раскис.
Бублик спит в комнате для гостей, и первое мое желание — немедленно его разбудить. Чтобы он увидел, чтобы он поверил мне. Но Моргот качает головой:
— Не надо. Пусть спит.
— Я думал, ты больше не придешь. Мне казалось, я убил тебя во второй раз, в своей книге.
— Килька, это ерунда. Меня вообще нельзя убить, — он смеется, и я не понимаю, шутит он или говорит серьезно. — Так что ты напрасно волновался. Можешь дополнить трагический финал некоторыми деталями.
— Я не хочу ничего дополнять. У меня была совсем другая задумка. Я хотел все переиначить. Я хотел тебя спасти!
— Килька, тебе же не одиннадцать лет. Ты же не веришь в Деда Мороза, правда? Не переживай. Я не заметил своей смерти, я даже не успел почувствовать боль, хотя ехал и боялся именно боли. Я умер еще до взрыва. Я могу тебе сказать, что никогда в жизни не испытывал такого восторга, ни одна моя гонка не могла сравниться с этой. Машины — где-то там, внизу, как тараканы; и все мигают, и все воют, и в матюгальники орут — нервно орут, боятся, что моя бочка с бензином взорвется прямо щас. Стрелять боятся, на дорогу передо мной выехать боятся. Это здорово, когда такая махина несется на огромной скорости, чувствуешь себя всесильным. Я даже успел исполнить свое последнее желание — выкурил сигарету. Я был счастлив, когда умирал. Я не прикидывался счастливым, я на самом деле испытывал ни с чем не сравнимое счастье. Даже если бы я мог, я бы не захотел ничего изменять.
Я очень боюсь задавать ему этот вопрос и долго подбираю слова. Но мне надо об этом спросить.
— Моргот, скажи мне, если можешь… если хочешь… Скажи, зачем ты приходил ко мне? Чтобы я написал книгу?
— Килька, — Моргот смеется, — за книгу тебе большое спасибо. Я тронут, на полном серьезе, мне это приятно. Но ты же совсем не об этом? Не расстраивайся. Я и без всякой книги могу к тебе иногда заглядывать, просто потрепать языком.
— Ты серьезно?
— А почему нет? — он усмехается и отхлебывает коньяк из широкой рюмки, чего не делал никто из моих ночных посетителей.
От автора
Он заставил меня привязаться к нему. К нему и к его «гостям. Но если кто-то думает, что Килька — сумасшедший, слышащий голоса и преследуемый видениями, то от себя могу добавить: все те, кто приходил к нему по ночам, являлись передо мной так же ясно, как и перед ним. Хотя я не знаю, кем или чем они были на самом деле, у меня нет сомнений в их реальности. И в последний раз, под утро, когда вокруг деревянного коттеджа в скандинавском стиле кружилась метель, покинувший библиотеку фантом вышел на крыльцо и развернул за спиной тяжелые черные крылья.
