Мать сыра земля - [115]

Силя успокоился сам и выбрался за стол, шмыгая носом и улыбаясь.

— Здорово все-таки, — сказал он, — как настоящий день рождения…

— Почему «как»? — возмутился Бублик. — Настоящий день рожденья! Давай, Силя, пить за твое здоровье.

Салех поддержал идею Бублика и плеснул водки Морготу в стакан.

— Давай, — вздохнул Силя, продолжая удерживать на губах улыбку.

— Чтоб ты, Силя, всегда был здоров! — я поднял кружку с колой.

Мы гремели кружками, пили шипучий лимонад и запихивали в рот по целому пирожному сразу. Моргот не любил сладкое, закусил порезанной наскоро колбасой и изучил содержимое сковородки: цыпленок сгорел только с одной стороны, с другой же был почти готов.

Стук в дверь раздался ровно в четверть пятого. Мы вскочили с мест: гости в подвал приходили редко и обычно не стучали. Салех посмотрел на дверь мутными глазами и тоже привстал, шатаясь: готовился отразить нападение. Я помню, как побелел Моргот, как медленно встал из-за стола и пошел к двери. Он всегда ходил быстро, а тут шел медленно! Теперь я понимаю: хоть он и ждал почтальона, все равно в глубине души опасался, что вместо почтальона придет кто-нибудь другой.

Он распахнул дверь, и наше удивление переросло в ошеломление: к нам пришел почтальон! И под мышкой он держал большую коробку! Такого с нами еще ни разу не случалось.

— Привет, ребята, — почтальон подмигнул Морготу. — Где тут мальчик, у которого сегодня день рождения?

Силя опешил и нерешительно вышел вперед.

— Это я… — сказал он, сглотнув.

— Тебе посылка пришла. Только без обратного адреса…

— Мне? — Силя сглотнул снова.

— Тебе. Вот, и адрес написан. Все как надо. Держи. Распишись вот на этом листочке, так положено.

Силя посмотрел на Моргота, а потом снова на почтальона.

— Давай, давай, расписывайся, — Моргот подтолкнул его в спину, — так положено.

Силя не умел расписываться, но вывел печатными буквами свое настоящее имя на каком-то бланке. Мы заглядывали ему через плечо и не дышали.

— На, держи, это от меня, — почтальон сунул Силе в руки шуршащую золотинкой шоколадку, — расти большой и умный!

Стоило почтальону уйти, мы окружили растерянного Силю.

— Ну?

— Ну что там?

— Чего ты встал столбом! Открывай давай!

— Моргот, а может, это бомба? — Салех сделал два неуверенных шага в сторону Сили, но ухватился за стол и едва его не опрокинул.

— Две бомбы, — проворчал Моргот.

Силя поставил коробку на стул и начал осторожно развязывать ленточку, которой был перевязан подарок.

Мы выли от восторга. Мы скакали, как мячики, которыми стучат об пол. Только Силя смотрел на железную дорогу завороженно, раскрыв рот.

— Моргот, — прошептал он наконец, — это же мои папа с мамой… Больше же мне никто такого прислать не мог, правда?

Моргот неопределенно пожал плечами и незаметно подхватил чек, который продавщица заботливо сунула в коробку, — Силя этого движения не заметил.

От торта, украшенного десятью свечками, мы не оставили ничего. Я думал, Силя зажмется, засунет коробку с железной дорогой под кровать и станет вытаскивать ее по ночам, как драгоценный фетиш, но ошибся: Силя оказался великодушней. И Морготу на вопрос, не жалко ли, ответил просто:

— Ну, им же никто железной дороги не пришлет… Пусть тоже радуются.

Моргот хлопнул его по плечу и улыбнулся. Салех, в одно рыло прикончивший водку, завалился спать, а Моргот часов в семь вышел куда-то, как всегда ничего нам не сказав. Вышел и не вернулся.

Антон сжимает зубы и морщит лицо.

— Кто, кроме вас и Сенко, знал об этой встрече? — повторяю я вопрос.

— Я не знаю! Может, они прослушивали телефон!

— И что бы они услышали? «Встретимся в пивной»? Кто, кроме вас и Сенко, знал, где эта пивная? Их десять тысяч в городе!

— Нетрудно предположить, что это где-то недалеко от университета!

— Возле университета два десятка пивных. Перестаньте! Скажите, зачем вы это сделали? Просто объясните мне, зачем? — я сам не замечаю, как перехожу на крик. И он не уходит. Он считает, что я имею право на него кричать.

— Меня просил Кошев, — неожиданно сдается Антон. — Я не знал, зачем! Я не знал! Я думал, это их прежние разборки! Если бы я знал, я бы не стал звонить!

— Вы нарочно подслушали их разговор?

— Нет. Сенко снял трубку в кухне, и я услышал голос Громина. У Сенко же телефоны были беспроводные, он их сам делал. Так вот, он встал и ушел в комнату вместе с трубкой. И я услышал, как он сказал: «Встретимся в пивной». Сенко после этого разговора тут же собрался и сказал, что скоро вернется. Такое часто бывало, чтобы он уходил, а гости у него оставались. Я позвонил Кошеву и сказал… Ну, я знаю, в какую пивную они обычно ходили…

Он замолкает и зыркает по сторонам, а потом кричит в полный голос:

— Я не знал, зачем это надо Кошеву! Я не знал! Я предположить не мог, что Громин хоть какое-то отношение может иметь к Сопротивлению! Что им может интересоваться военная полиция! Я не знал! Я его не любил, но сдавать миротворцам я бы его не стал!

Макс пришел к нам на следующий день в обед. Мы, конечно, удивились, когда Моргот не вернулся утром, но мы привыкли, что он может уйти на два дня или даже на три. Он никогда нас ни о чем не предупреждал и ни о чем нам не докладывал.