Мать сыра земля - [108]

— Силя! — Моргот оборвал темпераментный пересказ, развернул Силю лицом к себе и встряхнул за плечи. — Ну-ка быстро отвечай, ты Родину любишь?

— Чего? — у того вытянулось лицо.

— Я спрашиваю, ты Родину любишь?

— Моргот, отстань от него, — вмешался Бублик, — я Родину люблю, и чего?

— А тебя не спрашивают! — Моргот щелкнул Бублика по лбу. — Ты соврешь — недорого возьмешь. За что тебе Родину любить, скажи мне? Что ты от нее видел, от этой Родины, а? Воровские притоны?

— Чего надо, то и видел, — проворчал Бублик, — вот тебя, например.

— Ничего ты не видел, — фыркнул Моргот. — И ничего ты в этом не понимаешь.

Он вдруг поднялся рывком и, сильно шатаясь, быстро пошел к выходу. Он всегда ходил быстро, даже когда плохо стоял на ногах.

— Давай дальше рассказывай! — неловко махнул рукой Салех. — Про разведчиков.

Силя с Бубликом переглянулись: Моргот своими дурацкими вопросами сломал им азарт и вдохновение. Бублик промямлил что-то, стараясь вспомнить, на чем они остановились, но Моргот вернулся очень скоро, подошел к столу и швырнул на него горсть земли. Комья разлетелись по стопкам и тарелкам, перепачкали столешницу с ободранным лаком и просыпались на пол; развести на столе такую грязь за одну секунду не удавалось даже нам.

— Ну и какого черта ты свинишь-то? — обиженно пробормотал Салех, пристально всматриваясь в дно своей стопки с налитой водкой: неколько комков земли осели на дно, а сверху плавала тонкая пыльная пленка и волосатый корешок какой-то травинки.

Моргот не обратил на Салеха внимания и рявкнул, брезгливо показывая пальцем на стол:

— А ну-ка быстро все на это посмотрели!

Мы замялись и пожали плечами: ничего интересного в этом безобразии не было.

— Ну? — Моргот обвел нас пьяным взглядом и вытер руку об штаны. — Видели? Знаете, что это такое?

— Земля, — ответил Бублик.

— Точно. Мать сыра земля, мать ее… Нравится? А? Вот эта грязища на столе вам нравится?

Я не всегда мог угадать, какой ответ хочет услышать пьяный Моргот, верней — после какого ответа он успокоится и от нас отстанет. Бублик же неизменно оставался невозмутимым и не пытался ничего угадывать.

— Ты б еще в кастрюлю с макаронами ее вывалил, — проворчал он.

— Вот и объясните мне, за что это любить, а? Ну за что? Что в этой грязи такого хорошего, что я должен ее любить?

— Тебя что, кто-то заставляет? — Бублик намочил тряпку и начал потихоньку вытирать стол, собирая землю в ладонь.

— Никто меня не заставляет! — оскалился Моргот. — Попробовал бы кто-нибудь меня заставить! А ее, понимаешь, в узелки завязывали и на шею вешали!

— Моргот, это только когда уезжали куда-нибудь, — проявил я знание народных сказок, — а когда никуда не уезжаешь, то не нужно.

— Да я и не собираюсь! — выплюнул Моргот, повернувшись ко мне. — Я что, похож на ненормального?

— На неврастеника ты похож, — выдал Салех. — Сядь на место! Думаешь там чего-то про себя, думаешь… Смотри, додумаешься! Проще надо быть! Выпей лучше, глядишь, думать перестанешь. Насвинил тут…

— Салех, ты не понял? Вот это свинство — это и есть твоя гребаная Родина!

— И чё ты тут передо мной распинаешься-то? Мне эта Родина до лампочки! Выпей и уймись!

Моргот, вместо того чтобы разозлиться на Салеха, сел за стол, ссутулился и молча опрокинул в рот стопку водки.

— Через час после появления налоговой инспекции, когда стало ясно, что документов в управлении нет, к нам пожаловала военная полиция, — Лео Кошев покашливает в кулак. — Виталис присутствовал при обыске, его якобы пригласили как представителя завода, и об исчезновении папок они узнали сразу. Я не ожидал, что военная полиция вступит в игру так быстро: у них не было никаких оснований ни для обыска, ни для обвинений. Но, когда надо, фабриковать дела они умели. Ярлык «международный терроризм», да приправленный поисками ядерного оружия, развязывал им руки. Я вызвал адвокатов заранее, но они только развели руками: военная полиция имела широчайшие полномочия, почти любые их действия были санкционированы заблаговременно, в законодательном порядке. По их сведениям, источник которых они не намерены были раскрывать, в управлении завода хранились документы, указывающие места хранения ядерных боеприпасов. Я думаю, этим источником послужил какой-нибудь алкоголик, подписавший необходимое заявление, но для открытия дела этого оказалось достаточно. Ни один человек по этому делу не предстал перед судом, никому не было предъявлено вразумительного обвинения, зато допрошенных и задержанных оказалось достаточно. Они легко получили санкции на прослушку телефонов, на слежку, на установление видеокамер, на обыски, на контроль личных счетов и прочее, и ни один адвокат не мог доказать противоправности их действий. Они имели право на задержание человека без предъявления обвинения до двадцати восьми суток! При подозрении в любом другом преступлении этот срок измеряется часами! Впрочем, я думаю, если бы это право не закрепили для них законодательно, они бы нашли способ обойти закон. Сначала все списывалось на военное время, потом — на борьбу с терроризмом. Они запугали весь мир сказкой о ядерных боеприпасах в руках фанатиков!