Мать многоликих - [30]

Пока все были заняты ящером, Мать никто не смел тронуть, и она успевает подняться на ноги. Поднявшись, снова неестественно выпрямляется и презрительно оглядывает своих чад. Чада смотрят на неё уже не как на повелительницу. Мать сплевывает. Кто-то пускает в неё заклятье. Мать закрывает голову рукой, и заклятье радужной вспышкой разбивается о ее локоть. Но с противоположной стороны уже пущено еще одно заклятье, и на этот раз Матери не защититься. Её бросает наземь с переломанным позвоночником. Рядовые многоликие кидаются к ещё живой Матери и жестоко расправляются с ней дубинками.

Всё кончено.

Многоликие поворачиваются к неподвижно стоящей Уле. Вокруг девушки — пустое пространство, заваленное мертвецами и стонущими тяжелоранеными. Рядом стоит оцепеневший Лирис. Многоликие не сговариваясь опускаются на колени и утыкаются лицами в траву. Все принимаются петь.

Многоликие. О-ма, О-ма! Кнери так-ка дом-ма! О-ма, О-ма! Кнери так-ка дом-ма!

Некоторое время Ула стоит посреди коленопреклоненных дикарей, потом бежит к клетям. Многоликие, оказывающиеся у неё на пути, в страхе отскакивают и сейчас же снова падают обратно ниц. Прочие, стараясь не поднимать головы, поворачиваются вслед за Улой. Песня их не прекращается ни на секунду.

Многоликие. О-ма, О-ма! Кнери так-ка дом-ма! О-ма, О-ма! Кнери так-ка дом-ма!

Оказавшись у одной из клеток, Ула ищет Ониса.

Ула. Онис! Онис! Ты здесь? Дети, вы знаете Ониса?

Дети отшатываются от прутьев.

Ула. (Отчаянно.) Онис!

И тут Онис отзывается — только из другой клети.

Онис. (Тоненьким голоском.) Ула! Я здесь!

Ула бежит туда и вся в слезах обнимает Ониса через прутья — для этого мальчик вынужден до предела опуститься на корточки, а Ула подняться на цыпочки.

Онис. Ула! Это, правда, ты?

Ула. Я, я, маленький! Подожди, я сейчас! (Намеревается разжать объятья.)

Онис. (Испуганно.) Нет, нет, не уходи!

Ула. Я не ухожу, только клеть открою. Вон там дверца.

Не обращая внимания на ящера, она залезает ногами на сиденье погонщика и открывает дверцу. Онис тянет к ней руки. Ула извлекает его из клети и крепко прижимает к себе. У обоих по щекам текут крупные слезы.

Ула. (Шепчет.) Всё позади, маленький, всё позади.

Продолжая обнимать брата, Ула видит, как у соседней клети мечется Лирис, высматривая свою сестрёнку.

Лирис. Ринна! Ринна! Где ты, Ринна!

Многоликие, всё так же утыкаясь носами в землю, поют.

Многоликие. О-ма, О-ма! Кнери так-ка дом-ма! О-ма, О-ма! Кнери так-ка дом-ма!

Сцена третья

Ула восседает верхом на ящере.

За первым ящером стоит второй, на нём, перекособочившись, сидит Немой. Заклятие Матери сильно его помяло — правая рука безжизненно висит, из ушей тянутся под воротник ручейки подсохшей уже крови. Но жить, судя по всему, будет.

Армия многоликих, вытянувшись в походный порядок, стоит, замерев, позади ящеров.

Рядом с ящером Улы стоит Лирис и смотрит на новую Мать снизу вверх. Солнце слепит ему глаза, он щурится.

Чуть в стороне, сбившись в кучу, шмыгают облупленными носами освобожденные дети. Там же стоят две пустые клети с дверями нараспашку.

Ула. (Лирису.) Ты ведь справишься?

Лирис. Не беспокойся, все они вернутся по домам.

Ула. Хорошо. Пригляди за моим Онисом, он тот еще баловник.

Лирис. Я за всеми пригляжу, даю слово.

Лирис вдруг отворачивается, чтобы Ула не увидела слезы, брызнувшие вдруг из глаз.

Ула. За меня не беспокойся.

Лирис. (Не оборачиваясь.) Да я — так, не обращай внимания. (Утерев слезы, берёт себя в руки и снова поворачивается к Уле.) Ты и в самом деле решила стать О-ма?

Ула. Другого пути нет. Погляди. (Показывает глазами на многоликих. И когда Лирис поворачивается в их сторону, продолжает.) Их нужно увести обратно в пещеры. Иначе они продолжат то, чем занимались. Я постараюсь, чтобы на нашем пути не встретилось ни одного людского поселения.

Лирис. А если встретятся княжеские войска?

Ула. Буду молиться Четверым, чтоб не встретились.

Лирис. (Неуверенно улыбаясь.) Отныне тебе надо Ув-раху молиться.

Ула. (Грустно улыбается в ответ.) И ему заодно. Не помешает.

Некоторое время они молчат.

Лирис. Мы ещё увидимся?

Ула. Не знаю. Надеюсь, что нет. Ты, главное, береги Ониса.

Лирис. Буду. Теперь он и мой брат тоже.

Тут и у Улы в краешке глаза показывается одинокая слез инка. Она поспешно смахивает её пальцем.

Ула. Ладно. Храни тебя Четверо!

Лирис. И тебя… Ула.

Не сводя с неё глаз, Лирис пятится. Ула оборачивается на своих подданных и машет рукой: вперёд!

Немой. (Повторяя её жест левой — здоровой — рукой.) Эбэ!

Армия дикарей сейчас же приходит в движение.

Всё так же глядя только на Улу, Лирис пятится к детям. Дети окружают его, боязливо зыркая на проходящих мимо многоликих. Лирис поднимает и усаживает свою сестренку на сгиб правого локтя, а левой рукой берёт ладошку Ониса, после чего снова смотрит на Улу. Наверное, о нхочет, чтобы она обернулась напоследок.

Но Ула не оборачивается.

конец