Мать многоликих - [27]

Лирис. Но зачем? У вас ведь уже есть одна.

Немой. Нынешняя О-ма стара. Сила, которой одарил её Ув-рах, сжигает её изнутри. Она хочет уйти.

Ула. А что будет с детьми?

Немой молчит.

Ула. (Настойчивей.) Я задала вопрос. Что вы сделаете с детьми?

Немой снова поднимает голову и глядит Уле в глаза. Он нич го не говорит, но Ула понимает всё без слов. Фелита тоже это понимает и изо всех сил пытается сдержать слезы.

Фелита. (С отчаянием.) О Четверо, нет, только не это!

Ула. (Немому.) Нынешнюю О-ма вы заполучили точно так же? Угнали детей и ждали ту, кто не побоится и явится за ними?

Немой молчит.

Ула. Отвечай! Иначе, клянусь Четверыми, — никогда больше не увидишь свою О-ма! Говори, вы заполучили её точно так же?

Немой. (Растолковывая, как дурочке.) Не «заполучили». Она сама пришла. Сама себя избрала.

Ула. Когда это было?

Немой. Давно.

Ула. Как давно?

Немой. Очень давно. Много поколений назад. Ув-рах дважды скидывал кожу.

Ула. И всё это время она вами правила?

Немой. Ув-рах одарил её силой.

Ула. В пекло тебя и твоего Ув-раха! (Валит Немого на землю и — Лирису.) Подай веревку.

Лирис извлекает из торбы веревку и помогает Уле связать Немого. Потом Ула, Лирис и Фелита отходят в сторонку.

Лирис. (Вполголоса.) Ну, что делать будем, девоньки?

Фелита. Надо прямо сегодня всё провернуть.

Лирис. Ты про детей?

Фелита. Да, про них. Многоликие пока не знают, что Немой разоблачен. А как узнают — всё, нам не жить.

Лирис. Ты хотела сказать: мне? Вас-то они не тронут, вы им нужны.

Фелита. Дурак! Даже шутить об этом не смей!

Ула в разговор не ввязывается — просто стоит рядом и думает о чем-то, опустив глаза.

Фелита. Не знаю, зачем нынешняя О-ма пошла с ними, но я точно так не поступлю. Ни за что! Пусть лучше убьют.

Лирис. Наверняка они так и сделают. А если и Ула откажется, просто продолжат свой кровавый походец. Пока не найдётся одна-единственная. (Молчит. Потом — задумчиво.) Может, поэтому нынешняя О-ма и пошла с ними? Пожалела тех, до кого многоликие пока не добрались?

Фелита. Не знаю. И думать о ней не хочу! Детей бы вызволить, а всё остальное — в пекло!

Лирис. Ула, а ты чего молчишь?

Ула поднимает глаза.

Ула. Детей нам не вызволить.

Лирис и Фелита. (В один голос.) Что?!

Ула. Если эта О-ма с самого начала знала, что мы её преследуем, она должна была озаботилась об охране клетей. Если так, то ничего у нас не выйдет. Нам и близко к клетям не подойти…

Фелита. (Перебивая.) Что ты такое говоришь?

Лирис. (Одновременно с Фелитой.) Всегда найдётся лазейка.

Ула. (Не услышав возражений.) А потому нам не нужно больше преследовать многоликих. (Лирис и Фелита удивленно задирают брови.) Так как если то, что сказал Немой, — правда, это О-ма должна за нами бегать. Овёс за лошадью не ходит.

Ула замолкает и оглядывает товарищей. Фелита и Лирис надолго задумываются. Постепенно выражение недоверия уходит с их лиц.

Фелита. Что скажешь, Лирис?

Лирис. (Пожимая плечами.) А я что? Это вы претендуете на трон, вам решать.

Фелита переглядывается с Улой и видит, что Ула уже давно всё решила. И возражений не примет.

Сцена вторая

Впервые за всё время преследования отряд сворачивает в сторону от следов многоликих.

Немой. (Удивленно.) Куда это вы? А дети?

Ула идет первой. Услышав эти слова, она оборачивается и бьет связанного Немого по лицу, чтоб молчал, а Лирис толкает его в спину. Замыкающей шагает Фелита.

Ближе к полудню выбираются на тракт, который выводит их из леса. Дальше тракт тянется на возвышенность.

Лирис. (Уле.) Дорога всегда приводит к людям. А ведь за нами армия многоликих.

Ула. (Через плечо.) Всё правильно. Деревни мы обойдём. Я лишь хочу посмотреть, что будет за подъёмом.

Немой. (Уле.) Теперь ты верховодишь? Это хорошо. Ваши воины слабы потому, что ими управляют мужчины.

Ула. (Через плечо — Немому.) Слушай, предатель. Откуда ты так хорошо знаешь наш язык?

Немой. Меня с детства готовили. Я всегда знал, что по-особенному послужу О-ма. Сначала я страдал — О-ма запретила мне пробуждать духов-защитников и не объяснила, почему так решила. Друзья издевались надо мной, обзывали «Спящим». Ты и представить себе не можешь, какой это позор для молодого воина — не пробудить хотя бы одного духа-защитника!

Ула. (Иронично.) Бедненький.

Немой. Потом меня вывели под небо и указали на селение Слабых у подножия горы. «Иди туда и живи среди них, — сказали мне. — Придёт время, мы за тобой явимся. И помни: никто не должен знать, что ты из рода Первых».

Фелита. А почему вы считаете себя первыми?

Немой. Потому что мы первые.

Ула. Кто это сказал?

Немой. Ув-рах. В те времена, когда был молод и скучал. Сначала он научился говорить сам, потом создал первых из нас и научил говорить их. Мои предки беседовали с ним и друг с другом, Ув-рах щедро делился с ними своей мудростью. А когда ему наскучило это занятие, он замолчал. И молчит до сих пор. Но мы помним его заветы.

Лирис случайно оглядывается, и глаза его лезут на лоб.

Лирис. О Четверо! Глядите!

Все оборачиваются.

Из леса внизу широкой темной волной показываются многоликие. Впереди всех — Мать, О-ма, верхом на гигантском варане. Еще два варана, запряженные клетями, топчутся в обозе.

Лирис