Мать Мария (1891-1945). Духовная биография и творчество - [35]
Тем не менее, уже начиная со второго номера"Нового Града"(1932), мать Мария становится одним из постоянных авторов этого журнала. Значит, критика"мессианизма"была ею воспринята. Упрекая"утвержденцев", П. Бицилли писал, что"идеологи"Утверждений", как и евразийцы, живут всецело в будущем, то есть, в сущности, не живут"[109]. Когда в одной из первых своих статей, напечатанных в"Новом Граде","К Делу"(1932), мать Мария писала:"Всякая даже замечательная теория, во всяком случае, менее ценна и нужна, чем всякая даже не очень значительная практика"[110], она, надо полагать, говорила, в первую очередь самой себе, о необходимости преодоления"утопизма"и идеологизма в мышлении. Об этой болезни русской интеллигенции она писала в той же статье. Таким образом, всю дальнейшую практическую деятельность матери Марии, ее трудничество, помощь людям, следует рассматривать не только в контексте исполнения евангельской заповеди любви, но и как форму аскезы – изживания мечтательности, утопизма, которые сохранялись у нее даже тогда, когда она в качестве разъездного секретаря РСХД ездила по Франции. Уже и в это время Е. Скобцова реально помогала людям, но все же в ее прошлой жизни оставался зазор для проникновения идеологии. Само хождение в народ предполагало несение"в массы"идей, а значит, в конечном счете, эта деятельность не избавляла от духовной болезни русской интеллигенции, а, напротив, способствовала ее развитию. Вот почему непосредственно перед постригом Е. Скобцова оказалась подвергнута наибольшему искушению, связанному с"новым народничеством" – "русским мессианизмом". После принятия монашества, трудничество, связанное с конкретной помощью людям, стало постоянным делом матери Марии, а ее статьи стали неотделимы от повседневной практики.
Так, судя по всему, была воспринята ею критика П. Бицилли. Приняла мать Мария и общую платформу"новоградцев"в той ее части, в которой они отказывались от проповеди национализма и утверждали примат личности над любой идеологией, ту самую платформу, благодаря которой деятели"Нового Града"сумели преодолеть соблазн встать на сторону одной из тоталитарных идеологий (фашизма или коммунизма) ради борьбы с другой. Об этом мы еще будем говорить.
Сейчас же обратимся к критике"мессианизма"Г. Федотовым, которая тоже могла повлиять на мать Марию. В статье"О национальном покаянии", вероятно, излагая те же идеи, что и в докладе 1931 г., Г. Федотов писал, что один из соблазнов русского мессианизма состоит в"гордости своего призвания"[111]. Он полагал, что в"христианском мире в принципе не может быть народов–мессий, спасающих человечество". Что касается"русского мессианства", то, критикуя идею России третьего Рима, он писал:"Бесконечно тяжело, что наше национальное возрождение хотят начать вместо плача Иеремии с гордой проповеди Филофея"[112]. Итак, вместо идеи"национального мессианства"Г. Федотов предложил идею национального покаяния. Покаяние это он понимал, среди прочего, как отказ от возвращения к идеям православной империи или царства, которые в той или иной форме проповедовались большинством русских эмигрантов. Как писал Г. Федотов:"Поколение Филофея, гордое даровым, не заработанным наследием Византии, подменило идею русской Церкви ("Святой Руси") идеей православного царства"[113].
Но на отказе от русского"православного национализма"дело не кончалось."Новый Град"создавался как журнал, объединивший мыслителей, стоявших на платформе социального христианства (помимо Г. Федотова редакторами журнала были бывший эсер И. Бунаков–Фондаминский и христианский социалист Ф. Степун, в нем печатались о. Сергий Булгаков и Н. Бердяев). Так же, как и"утвержденцы","новоградцы"полагали, что человечество (и в первую очередь Европа) переживает тяжелый экономический и духовный кризис: в социально–экономическом плане, – это кризис капитализма, в плане духовном – кризис христианства, которое до сих пор (и не в последнюю очередь православие) отворачивалось от социального вопроса, что привело к кровавым революциям. Кризис может быть преодолен на путях соединения христианства с социализмом. Аналогичные надежды на христианский социализм возлагали тогда многие мыслители Европы, в том числе и такие известные, как П. Тиллих и К. Барт, в социализме видели альтернативу коммунизму и фашизму, возникшим как реакция на кризис капитализма.
То новое устроение человечества, которое, по мнению"новоградцев", должно прийти на смену раздираемого войнами и революциями мира, они называли Новым Градом. В отличие от"утвержденцев","новоградцы"дистанцировались от русского национализма, мессианизма и эсхатологизма. Строительство Нового Града, в котором личность не должна подавляться коллективом, народом или государством, они считали несовместимым с насилием над человеком во имя идеи. Поэтому они резко выступали как против коммунизма, так и против фашизма и нацизма. Что касается капитализма, то они критиковали его с обычных для русской мысли позиций – за индивидуализм, эгоизм и бездуховность, но были против социальных революций. Не были им близки и идеи евразийцев, а также монархические идеи, которые они считали попыткой возвращения в прошлое.
