Мать. Мадонна. Блудница. Идеализация и обесценивание материнства - [16]
Пациентка рассказала мне о ненависти к собственному телу: ей казалась отвратительной даже мысль о том, что ее муж прикасается к ней. Во время коитуса она позволяла ему лишь проникать в себя и тем и довольствовалась. Она никогда не испытывала удовольствия от предварительных ласк. Во время беременностей она была довольна своим телом и гордилась им. Казалось, что собственное тело не воспринималось ей как источник личного удовольствия, а было лишь «связующим звеном» для сексуальной разрядки мужчины или вынашивания детей.
Блейхмар указывает, как «кастрационный комплекс у девочки направляет и нормализует сексуальное желание, а не гендерную принадлежность, нагруженную социальными значениями и коннотациями. Другими словами, в основном он будет определять организацию женской сексуальности, а не женственность» (Bleichmar 1985, р. 27).
В то время как интеллектуальные достижения мужчин считаются естественным проявлением их гендерной принадлежности, женщины в сходной ситуации иногда оказываются в ситуации конфликта не только из-за успешной реализации своих интеллектуальных способностей (что часто считается прерогативой мира мужчин), но и из-за собственной женственности, которая нередко тесно связана с использованием тела. В этом случае умственные способности женщины и ее женственность подвергаются расщеплению. Это в особенности заметно у женщин, чьи матери не использовали свой интеллектуальный потенциал, в том числе под давлением социально-экономических обстоятельств, которое, однако, не коснулось их дочерей. Эти женщины боятся успеха, полагая, что не только мужчины, но и их внутренняя мать будет мстить им за их достижения. Это может привести к резкому ухудшению, возникающему вследствие недооценки умственных способностей и одновременному уравниванию переоцененного женского тела с женственностью. Некоторые занятые карьерой женщины, которые приходят на терапию, реализовали свой интеллектуальный потенциал и пожинали богатые плоды этого. Мужчины в подобных ситуациях легко хвастаются своими успехами, но этим женщинам трудно признать свои достижения, а если они и решались на это, то делали это со смущением и неверием. Казалось, они воспринимали это как явное неповиновение устоявшимся нормам. В профессиональной и социальной сферах, вопреки самим себе, они испытывают смешанные чувства, когда на них обращают внимание непривлекательные и неинтересные мужчины. С одной стороны, они чувствуют себя униженными и злятся, а с другой — в глубине души они ощущают уверенность, им льстит это нежеланное внимание. Такова горькая власть, которую женское тело и женственность получили как компенсацию недостатка власти, предоставляемой женским интеллектом.
Одна история в этой связи. Ко мне обратилась пациентка: несмотря на выдающиеся достижения в учебе, ей было трудно добиться значительного успеха в профессии. На терапии она рассказывала о том, что не может представить себя одновременно и в роли женщины, и в роли успешного специалиста. Затем она объяснила, что ей удалось преодолеть отвращение к коитусу, когда она начала «грязно выражаться»: она рассказывала любовнику свои фантазии о том, как его соблазняет «распутная и дурно пахнущая» незнакомая женщина. Она преподносила эти фантазии в виде историй, рассказывая их медленно, используя неприличные слова и непристойные сюжеты. И чем «грязнее» все это было, тем больше ее это возбуждало, и в итоге она испытывала оргазм, представляя своего партнера с другой женщиной. При этом она была привязана к кровати, абсолютно обездвижена и полностью подчинена партнеру. Но потом все это казалось ей ужасным, она чувствовала себя подавленной и недостойной нежности и любви.
В процессе терапии стало понятно, что фантазии этой женщины имели отношение к безразличной и отвергающей матери, которая вышла замуж по расчету за мужчину, которого презирала. Моя пациентка не считала себя достойной любви мужчины и фантазировала о своей матери, идентифицируясь с ней во время коитуса. Степень идентификации была такой, что она расщепила себя на двух женщин, живших внутри нее. Одна из них была недостойным существом, которое могло достичь оргазма через унижение, «занимаясь ненавистью», а не любовью. Другая была профессиональным ученым, обесценивающей и принижающей мужчин, а также неспособной получить удовольствие в близких отношениях с ними. Профессиональный успех бессознательно ассоциировался с убийством матери. Мать воспринималась буквально как «внутренний диверсант», который сводил на нет все усилия по достижению успеха. На примере этой пациентки хорошо видно расщепление на «либидинальное Эго» и «внутреннего диверсанта», описанное Фэйрберном (Fairbairn 1944; Фэйрберн 2006). Согласно его теории, ребенок вырабатывает подобный механизм, столкнувшись с несостоятельностью материнской заботы. В этом смысле, как замечает Сэйерс (Sayers 1986, р. 65), Фэйрберн возвращается к поздним взглядам Хорни (Horney 1939; Хорни 2009) на эдипов комплекс девочки, где она утверждает, что инцестуозная привязанность возникает у ребенка лишь в том случае, если родители настолько поглощены собственными интересами, что забывают об интересах детей.
