Мать. Архетипический образ в волшебной сказке - [3]

Интеллектуальное развитие человечества было связано с потерями, которые нам следует компенсировать.

Безусловно, мы научились различать внешнюю и внутреннюю реальность. Мы уже не такие наивные, как первобытные люди, которые, увидев в лесу дьявола, считали его объективной реальностью, совершенно не догадываясь, что это всего лишь видение. Если у нас возникает видение, то обычно мы исключаем его содержание из своего знания, ибо нам известно, что оно не имеет отношения к внешней реальности. Но это, в свою очередь, означает, что мы утратили доступ и к автономным психическим процессам, и к их глубинному содержанию. Нам не хватает подлинной интроспекции. И это – наша величайшая потеря. Она вызвала психологическое расщепление, перекрыв нам доступ к глубинным слоям нашей психики и оставив нас наедине с нашим Эго.

Первобытные люди имели прямой доступ к бессознательному, и все увиденные ими таинства и ужасы трансформировались в содержание сказочных образов. Эти образы воплощают внутреннюю драму души, которую мы ошибочно стараемся свести к чему-то внешнему. При интерпретации сказок очень важно отдавать себе отчет в существовании такого рода опасности. Только посмотрев внутрь себя, вглядевшись в реальность бессознательного, мы можем осознать глубинный смысл сказок и обрести собственную целостность.

2. Архетип матери

Цель этой книги – психологическое исследование сказочных образов матери. Сказки можно назвать портретами человеческой души, в них запечатлено представление о Земной Матери в совокупности ее положительных и отрицательных образов, в типичных, повторяющихся мотивах.

Известно огромное количество самых разных сказочных образов матери, это неизбежно вызывает серьезные затруднения при классификации сказок в соответствии с характерными чертами материнского образа. С одной и той же сказкой мы можем встретиться в разных главах этой книги. Чтобы как-то упорядочить столь разнородный материал и облегчить его понимание, иногда нам придется делать акцент на каком-то одном аспекте материнского персонажа и оставлять в тени другие его аспекты.

Материнские сказочные персонажи кардинально отличаются от реальных женщин-матерей. Зачастую персонажи сказок обладают животными или сверхъестественными чертами. Например, они в чем-то могут быть добрее или, наоборот, злее, чем обычные земные женщины-матери. По внешности они также сильно отличаются от реальных людей. Среди них могут быть ужасные злые ведьмы с красными глазами и длинными крючковатыми носами, которыми они могут затолкать кого-то в печь; или же прекрасные воздушные феи, которые похожи на богинь. Часто такие персонажи обладают сверхъестественной силой, способностью к колдовскому воздействию или превращению в животных, как, например, ведьма в сказке братьев Гримм "Йоринда и Иорингель"[1], которая в течение дня могла превращаться в кошку или в сову. Феи предсказывают будущее, добрые старушки помогают сказочному герою, даря ему разные волшебные средства: скатерть-самобранку или волшебный свисток, призывающий на помощь добрых и трудолюбивых гномов.

Несомненно, в сказках выражается внутренняя, а не внешняя реальность, поэтому материнские персонажи кажутся такими странными: они воплощают разные аспекты материнства; это не образы конкретных женщин-матерей, а символы или архетипические образы матери. Эти особые персонажи указывают на то, что понятие матери и связанные с матерью переживания гораздо богаче, чем, мы привыкли себе представлять.

Понятно, что представление человека о матери совершенно не обязательно совпадает с его восприятием в этом качестве конкретной женщины. Это значит, что представление о матери играет такую же важную роль в психической жизни человека, какую играет его родная мать, и мы постоянно в разных ситуациях сталкиваемся с таким представлением как с внутренней реальностью: или в виде полезной, поддерживающей силы, или в виде потенциальной опасности.

Чтобы понять природу материнского архетипа, нужно задуматься о сущности материнского начала. В самом широком смысле оно символизирует жизненный опыт каждого живого существа. Ни одно из них не было сотворено из пустоты; у каждого есть мать. В этом смысле вся психическая жизнь имеет праматерь, которая существовала до появления сознания и которая, возможно, будет продолжать существовать, когда свет сознания погаснет. Она была, есть и будет, это наше психологическое sine qua non[2], это бессознательное, которое относится к сознанию, как мать. Архетип матери является той сущностью, которая на нашем прозаичном психологическом жаргоне называется бессознательным, его материнским аспектом, который включает тело и вообще все таинства, связанные с материей.

Таким образом, в образе матери воплощается не только психологическая, но и физическая основа человеческого существования, включая представление о теле как о сосуде, вмещающем душу[3]. Современных людей особенно поражает таинственная тесная связь тела с бессознательным, одно из проявлений которой состоит в том, что многие люди слишком большое значение придают инстинктивным влечениям. Возможно, так осуществляется, в частности, бессознательный поиск Земной Матери.