Мастерская дьявола - [44]
— Помнишь, как мы смывались из «Фальварка»?
— Еще бы!
Теперь уже фыркаем мы оба.
— В «Мастерской дьявола» будет масса рабочих мест. Для ремонтников, техников, сторожей, экскурсоводов и так далее. А туристы будут приезжать с деньгами. И будет справедливо, если деньги от этого достанутся потомкам убитых, правда ведь? Впрочем, другие тут и не живут. А я, когда стану старая, смогу работать тут смотрительницей. В нашем музее.
Она привычно и беззаботно идет со мной бок о бок. Не понимает, что мне пора сматываться. Алекс остался в музее. И Рольф. Партизаны убьют меня!
На мгновение сквозь капли дождя и туман проглянуло солнце. Форма на ней поистрепалась, что есть, то есть. Но волосы ее сияют, и она не перестает улыбаться. Я тоже улыбаюсь. Нет, вместе со мной она не убежит. Ведь у нее дети.
Мы спустились с косогора. Отсюда начинается лес. Березняк. Я замедляю шаг, чтобы порасспросить ее еще об одном.
— Лебо ты тоже сделала укол, когда вы его везли?
— Да. В Минск мы вас переправили на основании чешско-белорусского договора об экстрадиции преступников. Кое-кого пришлось подмазать, это само собой. Смотри, вон кусты!
— И ты была с ним в гостинице?
— Нет, я оставалась с детьми. Им занимался брат. Пойдем вон под те деревья, ладно?
— Марушка! Ты знаешь, что там, в музее?
— Ты в своем уме? Музей я увижу только в день открытия. Это будет колоссально! Приедут люди из Минска и вообще отовсюду. На мне будет парадная форма — не могу же я отправиться туда прямо в этой! Видишь? — она просунула пальчик через дырку в кителе и игриво им помахала.
— Такая красавица может нацепить на себя хоть мешок от картошки!
— Послушай, не шути так. Я такие разговоры не люблю!
Но она не сердится. Чего нет, того нет. И Лебо убила не она. Будь это так, она бы мне прямо сказала. Улыбчивая Марушка. Или безжалостная кровавая Мэри.
— Смотри, вон там, между деревьями! Давай там. Я отвернусь.
— Мне бы еще коры надрать. Вместо бумаги, поняла?
Она кивает.
Я спускаюсь вниз, к деревьям, снимаю верхний слой коры и жду, не случится ли что-нибудь. Нет, ничего не происходит. Что ж, мне надо это сделать. Постараюсь как можно бережнее. И я делаю шаг в ее направлении.
— Эй, постой! — кричит она сверху, со склона. И сама застывает на месте. Похоже, она тоже почуяла. Дым. Его принесло порывом ветра. Густой дым пожара.
Я бегу к ней со всех ног.
— Стой! — рявкает она.
Я убыстряю шаг. Хочу зажать ей рот берестой, чтобы она не кричала. Повалить ее на землю. И усыпить.
Всей своей тяжестью я наваливаюсь на нее, и она с запрокинутой головой падает на колени. Потеряла сознание? Может быть, с нее хватит? Но тут Марушка легко, по-звериному вскакивает, игла скользит по куску коры, который я занес над ней, она снова направляет ее в мою сторону, я уворачиваюсь, хватаю ее за руку, мы оба поскальзываемся — и она, валясь на меня, втыкает иглу себе в бедро. Не издав ни звука, она затихает. Я этого не хотел.
Повторяя про себя до бесконечности «Марушка, я не хотел этого!», я несу ее на руках вверх по склону, в мертвой деревне прислоняю к изгороди, на ее щеках по-прежнему горит румянец, и она дышит, я снова поднимаю ее, и тут… из крыши блокгауза вырывается язычок пламени. Да, по крыше музея ползут оранжевые и зеленоватые огненные змейки. Ветер доносит до меня треск и приглушенные удары. Это прогорели балки или взрывается та химическая дрянь…
В палатке я кладу ее на постель. Марушка… ты получила ровно столько, сколько хотела вколоть мне. Так что все по справедливости, нет? Ты спишь?
Она не дергается, ничего такого… Совсем как спящая царевна! Я разуваю ее, ослабляю ремень шинели и укрываю. Одеял и спальных мешков тут навалом.
Нашариваю в сумке таблетки, одну синенькую глотаю, а горсть сую в карман.
Еще у нее в сумке ножницы. Я отрежу у нее только маленькое колечко, она и не заметит. Марушка, я возьму у тебя на память немножко волос, ладно? В этом нет никакого злого умысла. Просто я не знаю, как с тобой попрощаться.
Я наматываю рыжие ниточки волос себе на палец.
И, глядя на них на фоне языков огня, который поглощает музей, я вижу красное небо.
Я сижу там просто так.
Рядом с ней.
Однако времени у меня, похоже, немного.
Куда мне идти?
Я роюсь в памяти, он там, в базе данных, этот адрес, да и конверт с ним у меня где-то есть — или нет, неважно.
С паном Марой я бы работать не стал, Марушка, ни за что. Но он обещал мне деньги. За игру. Может быть, для начала это было бы не так плохо, размечтался я.
Мечты, мечты…
Я подкладываю в печку дров. Побольше. Чтобы ей было тепло.
И тут я слышу!
Трактор. Хорошо, что он так шумит. За рулем сидит Красная шапка, а вообще их там несколько. Я проползаю под брезентом палатки и исчезаю в тумане.
Через березняк, кусты, редкий перелесок по корке почти замерзшего снега идти еще можно. В лес мне не хотелось. А потом, в чистом поле, на меня накатило. Посреди поля виднелось большое черное пятно — то ли болото, то ли рощица, а может, дом, где я смогу набраться сил. Может, там будут хотя бы камни или ямы в земле. Ров, кювет, где можно спрятаться и наблюдать за внешним миром, за тем, как течет в нем жизнь.
А то тут совсем негде укрыться, кроме как в лесу.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.