Мастера русского стихотворного перевода. Том 1 - [68]

Шрифт
Интервал

На всех морях крушил мою корму;
Как между тем под молниями рока
Лишь горю льстил твой путник одному.
О! расскажи, как сирой он душою
В твоей любви единый ведал рай;
И, добрый друг, стихи мои порою
Пред камельком трескучим напевай.
Когда, грустя, ты дряхлыми перстами
Коснешься струн поэта своего,
И каждый раз, как вешними цветами
Обвить портрет задумаешь его, —
Пари в тот мир ты набожной душою,
Где для любви настанет вечный май;
И, добрый друг, стихи мои порою
Пред камельком трескучим напевай.
<1836>

В. И. Туманский

Эварист Парни

182. Романс
Аслега, друг преступный, но прекрасный!
Увидеться с тобою я спешил;
Я бросил меч, и латы положил,
Но ах! забыт тобой Иснель несчастный.
Прощай — иду… в чужих странах терпеть,
Любить тебя, любить и умереть.
Вкушай иной любови наслажденья,
В веселии живи, забудь о мне;
Пусть буду я томиться в тишине —
Ты совести не чувствуй угрызенья!
Неверна ты — во мне измены нет,
И жребий мой любить и умереть!
Но счастие дано ли преступленью?..
Беспечная! страшись любви младой:
Она как лед неверный — под собой
Пучину бед скрывает и мученья.
Прощай… спешу… надежды боле нет —
Мне суждено: любить и умереть!
1819

Вольтер

183. К Сидевиллю
Ты мне велишь пылать душою;
Отдай же мне любови дни
И мой закат соедини
С моею утренней зарею!
Я бросил Вакховы края,
Эрота ветреное племя;
От них безжалостное время
Уводит за руку меня.
Кто удержать его посмеет?
Нет! Покоряюся ему, —
И жить нерадостно тому,
Кто жить по летам не умеет.
Оставим юношам вино,
Затеи, игры, заблужденья!
Мы только два живем мгновенья:
Пусть будет мудрости одно!
Иль навсегда вы убежали,
Беспечность, радость, от меня?
В вас находил отраду я
В моей доверчивой печали.
Ах! дважды ждет кончина нас:
Забыть любовь, не быть любимым, —
Вот смерть с мученьем нестерпимым!
Окончить дни — отрадный час!
Так я оплакивал измену
Мятежных, юношеских дней
И жизни невозвратной цену
Как будто чувствовал живей.
Тогда с небес своих нежданно
На глас мой дружба низошла:
Она душе непостоянной
Отрадна, как любовь, была.
Прельщенный гостьею моею
И светом озарен ея,
Пошел за ней; но плакал я,
Что мог идти я лишь за нею.
1822

Шарль-Юбер Мильвуа

184. Падение листьев
С дерев на поздний злак полей
Листы поблеклые опали,
Дубравы без теней стояли,
Молчал пустынный соловей.
Недугом и тоской томимый,
Тех мест страдалец молодой
В последний раз стране родимой
Вверял печальный голос свей.
«Простите, холмы и долины,
Прости, шумливая река,
Я слышу весть моей кончины
В паденьи каждого листка.
О роковое прорицанье!
Я не забыл твой страшный глас:
„Узришь ты рощей увяданье,
Но их узришь в последний раз.
Трепещет кипарис священный!
Уже над головой твоей,
Суровой смерти обреченной,
Склонил он сень своих ветвей.
Твой краткий век — был сон лукавый:
Увянешь ты во цвете дней,
Скорей, чем лист твоей дубравы,
Скорей, чем злак твоих полей“.
Сбылось! своим дыханьем хладным
Болезнь подула на меня,
И сном неясным, безотрадным
Промчалась молодость моя.
Шуми, валися, лист минутный,
Шуми, вались с родных ветвей,
Засыпь, сокрой мой холм приютный
От взоров матери моей.
Но если дева, мне драгая,
Под покрывалом, в тишине,
Как призрак из-за древ мелькая,
На грустный холм придет ко мне,
И плакать простодушно будет
И робко вымолвит: люблю! —
Пусть легкий шорох твой пробудит
Тень благодарную мою…»
Сказал — и тихо удалился,
Наутро юноша погас;
Но холм заветный в тихий час
От нежной матери не скрылся:
Напрасен был страдальца глас!
И часто зрелась там у древа
Мать безутешная в слезах;
А с милой лаской на устах
Туда не приходила дева.
1823

М. Д. Деларю

Виктор Гюго

185.
Когда б я был царем всему земному миру,
Волшебница! тогда б поверг я пред тобой
Всё то, что власть дает народному кумиру:
Державу, скипетр, трон, корону и порфиру
   За взор, за взгляд единый твой!
И если б богом был — селеньями святыми
Клянусь, — я отдал бы прохладу райских струй,
И сонмы ангелов с их песнями живыми,
Гармонию миров и власть мою над ними
   За твой единый поцелуй!
<1834>

Фридрих Шиллер

186. К музе
Чем бы я был без тебя, не знаю; но видеть ужасно,
Как миллионы людей здесь прозябают без муз!
187. Младенец в колыбели
Крошка! теперь для тебя колыбель как небо просторна;
Но возмужай — целый мир будет тесен тебе!
<1835>

Овидий

188. Четыре века
Перворожденный был век золотой; не из страха к отмщенью,
Доброю волею он без законов блюл честность и правду.
Казни и страха в нем не было; знаков угрозных закона
Медь не носила еще, и просителей сонм не страшился
Уст судии: без охраны в тот век безопасны все были.
С горной своей высоты, к посещению чуждых пределов,
Сóсна еще не сходила тогда на кристальные волны:
Кроме своих берегов, иного не ведали люди.
Рвом крутым города опоясывать не было нужды;
Труб из меди прямой, и рогов из согнутой меди,
Ни шишаков, ни мечей не имелось. С войной незнакомы,
Мысли спокойные всюду рождали покой безмятежный.
Девственной груди земли не терзали ни грабли, ни рало:
Нужное всё сама по себе она приносила.
Пищей, без всяких усилий рожденной, довольные люди
То с деревьев плоды, то с гор землянику сбирали,
Также и корн, и прильнувшую к диким кустам шелковицу;
Брали и желудь, с ветвистого древа Зевеса спадавший.
Вечной весной наслаждалась земля, и зефир тиховейный
Теплым дыханьем ласкался к цветам, не из семени росшим.

Еще от автора Данте Алигьери
Божественная комедия

«Комедия», ставшая для потомков «божественной книгой» — одно из величайших художественных произведений, какие знает мир. Это энциклопедия знаний «моральных, естественных, философских, богословских», грандиозный синтез феодально-католического мировоззрения и столь же грандиозного прозрения развертывающейся в то время новой культуры. Огромный поэтический гений автора поставил комедию над эпохой, сделал ее достоянием веков.Перевод и примечания Михаила Леонидовича Лозинского.Иллюстрации Гюстова Доре.


Божественная комедия. Ад

«Божественная комедия. Ад» – первая часть шедевральной поэмы великого итальянского поэта эпохи Возрождения Данте Алигьери (итал. Dante Alighieri, 1265 – 1321).*** Заблудившись в дремучем лесу, Данте встречает поэта Вергилия и отправляется с ним в путешествие по загробному миру. И начинается оно с девяти кругов Ада, где поэты встречают всевозможных грешников – обманщиков, воров, насильников, убийц и самоубийц, еретиков, скупцов, чревоугодников и прочих – среди которых узнают многих исторических фигур. Все они страдают от разных мук в зависимости от грехов, но самые страшные – в последнем, девятом кругу, где находятся предатели… Две другие части этого гениального произведения – «Чистилище» и «Рай».


Видение суда

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вампир

Хотя «Вампир» Д. Байрона совсем не закончен и, по сути, являетя лишь наброском, он представляет интерес не только, как классическое «готическое» призведение, но еще и потому что в нем главным героем становится тип «байронического» героя — загадочного и разачарованного в жизни.


Новая жизнь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Манфред

Мистическая поэма английского поэта-романтика Джорджа Ноэла Гордона Байрона (1788–1824) о неуспокоившемся после смерти духе, стремящемся получить прощение и вернуть утерянную при жизни любовь.


Рекомендуем почитать
Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».