Мастера и шедевры. Том 3 - [9]

Родившись в глубинке Поволжья, городе Хвалынске, в 1878 году, он молодым уже успел учиться и у Штиглица в Петербурге, и у Касаткина, Архипова в Москве, потом уехать в Мюнхен к Ашбе, где встретился с Кандинским и Кардовским, потом вернулся в Москву, где окончил Училище живописи, ваяния и зодчества по мастерской Валентина Серова. Все это не мешало ему заниматься литературным трудом, съездить в Лондон для исполнения керамического панно…

Борисов-Мусатов, познакомившись с Петровым-Водкиным, убеждает его в 1905 году уехать в Париж. И тот решает посетить «столицу искусства».

Дорога его была не проста.

Четыре месяца Петров-Водкин провел в Италии. Его чаруют творения мастеров раннего Ренессанса.

Но вот — столица Франции. И живописец испытывает новый поток неодолимых влияний Лотрека, Сезанна, Дега. И все же все перекрывал Лувр с великими живописцами прошлого.

Так, в водовороте этих противоречивых потоков, колеблемый разными течениями, Петров-Водкин уезжает искать себя в Африку. Но эти мечтания не помешают молодому художнику работать и работать. Тысячи рисунков, этюдов, ряд композиций создал темпераментный мастер.

Наконец, в 1908 году с грудой работ художник приезжает в Петербург.

Непередаваема и своеобычна была атмосфера той поры. Вот, пожалуй, слова современника, которые характеризуют то своеобразное и странное время: «Непередаваем был этот воздух 1910 года. Думаю, не ошибусь, если скажу, что культурная, литературная, мыслящая Россия была совершенно готова… к революции. В этот период смешалось все: апатия, уныние, упадничество… и чаяния новых катастроф… Мы не жили, мы созерцали…»

Но Петров-Водкин не терпел ни минуты, он энергично писал. Одна картина за другой появляются в эти годы. Наиболее значительная из них — «Купание красного коня» — была экспонирована на выставке «Мира искусства». Этот холст отражает тревожную предгрозовую суть кануна великих потрясений. В этом холсте Петров-Водкин как бы обобщает приобретенный с годами художнический опыт. Он отвергает многие влияния и, вернувшись на родную землю, вспоминает юность мастеров «древнего обычая», которые поражали его когда-то:

«Даже теперь, — писал Кузьма Сергеевич, — когда на чистую палитру кладу я мои любимые краски, во мне будоражится детское, давнишнее состояние».

«Купание красного коня». В нем художник, перемучившись и испытав многие искусы, возвратился к истокам.

Что-то скифское, огнедышащее, интуитивно прорвалось сквозь пелену влияний Матисса и проторенессанса. Само время заставило вспомнить, воскресить пламенеющего коня Георгия Победоносца.

Мастер ушел от бытового решения. Эта степная греза, далекая от жанра, скорее всего — мечта о прекрасном союзе юности и могучей природы. Метафора красоты и первозданности.

Немало помогли созданию этой картины находки и расчистки новгородских и московских древних икон, строгих, чеканных по ритму, предельно насыщенных цветом.

Журнал «Аполлон» писал: «Когда я увидел впервые это произведение, я, пораженный, невольно воскликнул: да вот же она — та картина, которая нам нужна, которую мы ожидаем».

Сегодня, по прошествии времени, видно, насколько эта метафорически построенная картина выражает то предбуревое время.

Памятен крупный успех выставки произведений Бориса Михайловича Кустодиева. Очередь за билетами не прекращалась ни на миг. Зрители приходили загодя, чтобы обязательно успеть попасть в залы Академии художеств на Кропоткинской улице в Москве.

Вернисаж экспозиции был на редкость многолюден. Праздничен. Яркие, сочные картины. Мажорное искусство вызывало радость любителей живописи.

И вот в суете вернисажа известный искусствовед Илья Самойлович Зильберштейн любезно представил небольшого роста седеющую женщину с юными сияющими глазами. Ирина Борисовна Кустодиева — дочь художника.

На другой день мы встретились на выставке. Около двух часов мне посчастливилось записывать истории создания некоторых шедевров мастера.

«27 февраля 1917 года…» Этот холст создан уже в 1918 году по ранее написанному этюду.

— Помню морозный день, — задумчиво промолвила Ирина Борисовна, — дымы из труб тянулись прямо к небу. Из большого окна мастерской на Введенской видна была заснеженная улица. Сугробы с синими тенями. Зимнее солнце озаряло толпы народа с красными флагами. Прямо у нашего дома остановился грузовик с солдатами. У многих на винтовках — алые флажки.

Отец попросил меня придвинуть к окну колясочку, к которой его уже не первый год приковал тяжкий недуг. Ведь с 1912 года из-за злокачественной опухоли он не мог ходить. Однако именно в эти годы он написал свои наиболее выдающиеся картины. Полные радости жизни, задорные, веселые.

Итак, я подкатила коляску. Подставила мольберт. В мастерской была тишина, а за окном кипела жизнь. Кто-то кричал.

Бурлила толпа. Но звуки не проникали в студию. Отец писал около трех часов. Пока не ушло солнце.

Когда я увидела его глаза, они были влажны. Подумав, что у него начались боли, я принесла лекарство.

— Ирочка, ты не понимаешь, что это за счастье, что у нас в Петербурге я вижу красные флаги свободы!

В истории отечественного советского изобразительного искусства Борис Кустодиев — один из первых выдающихся мастеров — создал этапное, классическое произведение «Большевик». Оно написано в 1920 году. Гигантская фигура рабочего с багровым стягом шагает по старому городу. Он будто вырастает из бесчисленных масс народа, заполнивших тесные улочки. Кустодиев по-своему, масштабно видел революцию. Он ждал ее.