— О, вы усматриваете какую-то тайную связь между моим существованием и бытием моих творений? — воскликнул часовщик.
— Мне представляется, что у ваших часов есть не только изъяны, но даже пороки. Если эти разгильдяи не ведут себя как подобает, то они должны понести наказание за свой разнузданный ход. По моему мнению, их стоило бы призвать к порядку!
— Что называете вы изъяном? — произнес мастер Захариус, краснея даже от одного вызывающего тона, который позволил себе незнакомец. Разве мои часы не имеют права гордиться своим происхождением?
— Не слишком, не слишком! — пробурчал старичок. — Правда, они носят звучное имя и на циферблате выгравирована знаменитая подпись, но что с того! У них даже есть исключительная привилегия проникать в самые знатные дома. Однако вскоре часы останавливаются, и вы ничего не можете с ними поделать! Вас, уважаемый, заткнут за пояс даже самые неискусные женевские ремесленники!
— Это меня, меня — мастера Захариуса! — воскликнул старик, вновь исполнившись гордости.
— Да, вас — мастера Захариуса, который не способен вернуть жизнь даже собственным часам.
— Но виной всему моя лихорадка, что же касается моих механизмов… — Старец не закончил фразы, его прошиб холодный пот.
— Ну ладно! Они умрут с вами, раз вы мешаете пружинам вновь обрести их эластичность!
— Умереть? Нет! Что вы говорите! Да я не могу умереть! Я — первый часовщик мира! Ведь это я с помощью моего инструментария подчинил время точным законам. И разве теперь я не могу им распорядиться по своему усмотрению? До того мгновения, как мой величественный гений разыскал и упрятал заблудшее время в корпус часов, в какую беспредельную бездну была погружена человеческая судьба! И как далека она была от божественной гармонии. Но вы, кто бы вы ни были, человек или дьявол, вы никогда не постигнете чудодейственности моего искусства, призвавшего на подмогу все науки! Нет, нет! Я, мастер Захариус, не могу умереть, ибо я — Распорядитель времени! Оно кончится только вместе со мной! Оно возвратится в бесконечность, откуда извлек его мой гений, и безвозвратно исчезнет в бездне небытия! Нет, я никогда не умру, как и Создатель этой Вселенной, покорный собственным законам! Я стал ему равным и разделил с ним все его могущество! Мастер Захариус создал время, а Бог сотворил вечность!
Старый часовщик походил на падшего ангела, восставшего против Бога. Незнакомец ласково поглядывал на него, словно сочувствовал этой кощунственной выходке.
— По правде говоря, — отозвался он, — у Вельзевула было меньше прав равняться с Богом! Нельзя допустить, чтобы такая слава угасла! Поэтому-то один ваш покорный слуга и хотел бы представить вам средство для укрощения строптивых часов.
— Кто же он? Кто же он? — вопрошал мастер Захариус.
— Да вы его узнаете на следующий день после того, как отдадите мне руку вашей дочери.
— Моей Жеранды?
— Да!
— Но сердце моей девочки не свободно!
Возражение Захариуса не вызвало у странного гостя ни замешательства, ни удивления.
— Ба!.. Но в таком случае знайте: даже самые прекрасные из ваших часов… не избегнут участи…
— Нет!.. Моя девочка, моя Жеранда!.. Нет!..
— Ну, хорошо! Вернемся к вашим часам, мастер Захариус! Собирайте и разбирайте их! Готовьте свадьбу дочери и вашего подмастерья! Закаливайте пружины, сделанные из лучшей стали! Благословляйте Обера и прекрасную Жеранду! Но помните — ваши часы не пойдут никогда, а Жеранда не станет женой Обера!
С этими словами старичок так внезапно исчез, что мастер Захариус даже не расслышал, как в груди таинственного визитера пробило шесть.
Глава IV
СОБОР СВЯТОГО ПЕТРА
Тем временем плоть и разум Захариуса все больше ослабевали. Силы его поддерживала только безмерная жажда работы. Кажется, с такой страстью, с таким лихорадочным возбуждением он не работал никогда. И теперь даже собственная дочь не могла отвлечь его от любимого дела.
Ущемленная гордость мастера, которой был нанесен предательский удар зловещим визитером, распалялась день ото дня. Старик был полон решимости силой своего гения одолеть проклятую напасть, насланную на его творения. Сперва тщательнейшим образом он осмотрел городские часы, порученные его постоянным попечениям, и убедился, что система колес в полном порядке, валики прочны, противовесы приведены в точное равновесие. Не остались без внимания и куранты, которые были выслушаны им с сосредоточенностью врача, пытающегося обнаружить хвори в груди своего пациента. Невозможно было представить, что часы, шедшие еще накануне, теперь бездействовали.
Жеранда и Обер почти всегда сопровождали старика во время визитов в город. В другое время мастер Захариус получал бы огромное удовольствие от таких прогулок и конечно бы выбросил из головы всякую мысль о скором конце, но теперь тяжкие раздумья — что станется без него с этими двумя — не давали ему покоя.
Вернувшись домой, старый часовщик с еще большей одержимостью хватался за работу. Даже убедившись в ее напрасности, он не мог взять в толк, что же произошло, и без устали вновь и вновь разбирал и собирал часы, возвратившиеся в мастерскую.
Обер тоже пытался докопаться до первопричины странных поломок, но тщетно.
