Мастер Захариус вскочил:
— Полночь!
Отшельник протянул руку к часам… и они не прозвонили.
Раздался истошный вопль, который мог быть услышан даже в аду, и перед мастером возникли слова:
«Кто попытается стать равным Богу, тот будет проклят на веки вечные!»
Старые часы треснули с грохотом громового раската, и пружина, вырвавшись из корпуса, судорожно проскакала по комнате, выделывая фантастические коленца. Старик бросился за ней и, тщетно пытаясь схватить ее, прокричал:
— Моя душа! Моя душа!
Пружина подпрыгивала перед ним то с одной стороны, то с другой, но поймать ее было невозможно!
Наконец Питтоначчо схватил ее и, извергая чудовищные проклятья, провалился сквозь землю.
Мастер Захариус упал как подкошенный. Он был мертв.
Тело часовщика упокоилось здесь же, близ Андернатта, посреди горных круч. Обер и Жеранда вернулись в Женеву, и Бог даровал им согласие на долгие годы. Молитвой во искупление грехов они пытались вырвать из цепких когтей дьявола заблудшую душу отверженного мученика науки.
Конец