Мастер Загадок [трилогия] - [44]

— Ты не можешь пойти на попятный и уехать домой.

— Могу.

— Но ты… Ты же Мастер Загадок — не можешь ты просто так взять и прекратить их отгадывать. Моргон посмотрел на нее:

— Могу. Я могу сделать все, что угодно, лишь бы остаться с тем именем, с которым родился.

— Если ты поедешь на Хед, тебя там убьют. У тебя на Хеде даже нет никакой стражи.

— По крайней мере, умру на своей собственной земле и меня в ней же и похоронят.

— Не понимаю я тебя! Как ты можешь не бояться смерти на Хеде, если боишься ее в Херуне?

— Потому что я не смерти боюсь — я боюсь потерять все, что люблю, за имя, за меч, за предназначение, которое я вовсе не выбирал и не хочу его иметь. Я скорее умру, чем потеряю землеправление.

Лира задумчиво спросила:

— А как же мы? Как же Элиард?

— При чем здесь Элиард?

— Если тебя убьют на Хеде, эти существа останутся там и убьют еще и Элиарда. А мы-то будем продолжать жить и будем продолжать задавать вопросы — а тебя не будет рядом, и некому будет на них ответить.

— Высший вас защитит, — угрюмо возразил Моргон. — Для этого он и существует. Я этого не могу. Не собираюсь я следовать по тропе какого-то предназначения, придуманного для меня тысячи лет назад, не собираюсь быть покорным, как овечка, которую ведут стричь. — Моргон наконец глотнул вина и посмотрел на обеспокоенное лицо девушки: — Ты земленаследник Херуна. В один прекрасный день ты будешь им править, и глаза твои станут такими же золотыми, как у Моргол. Это твой дом, если понадобится, ты умрешь, защищая его, здесь твое место. Разве есть что-нибудь, на что ты променяла бы Херун, отказалась от него навсегда?

Лира поежилась.

— А куда еще я могла бы поехать? Для меня нигде больше нет места… Но у тебя все по-другому, — добавила она, как только Моргон раскрыл рот. — У тебя есть иное имя, иное место. Ты — Звездоносец.

— Я бы лучше пас свиней на Хеде, — отрезал Моргон.

Он устало уронил голову. Начался дождь, мелкий, моросящий. Моргон закрыл глаза, втянул в себя воздух. Внезапно ему показалось, что он у себя дома. Он услышал, как Тристан и Элиард ведут обычный беспредметный спор, сидя у очага в Акрене, а Сног Натт возражает им обоим, когда ему удается вставить слово. Моргон прислушался к их голосам, вплетающимся в мягкий шепот дождя, и слушал до тех пор, пока голоса их не начали утихать и ему не пришлось напрягаться, чтобы их расслышать. Наконец они смолкли, и тогда Моргон открыл глаза, чтобы увидеть холодный серый дождь в Херуне.

Напротив него сидел Дет и, тихо разговаривая с Моргол, распутывал разорванные струны своей арфы. Когда Моргон выпрямился, взгляды арфиста и Эл обратились к нему. Эл сказала:

— Я отослала Лиру спать. Я приставила стражу к каждой щелочке, но ведь трудно подозревать туман, поднимающийся с земли, или паука, вползающего в дом от дождя. Как ты себя чувствуешь?

— Так себе, — ответил Моргон и, устремив глаза на арфу Дета, прошептал: — Я помню. Я слышал, как лопнули струны, когда я ударил Меняющего Обличья. Это была твоя арфа.

— Лопнуло всего пять струн, — успокоил его Дет. — Совсем небольшая цена, чтобы заплатить Корригу за твою жизнь. Эл дала мне струны с арфы Тирунедета, чтобы я заменил порванные.

Он отложил арфу в сторону.

— Корриг, — выдохнул Моргон.

Моргол с удивлением посмотрела на арфиста:

— Дет, откуда ты знаешь имя Меняющего Обличья?

— Я однажды играл вместе с ним на арфе, много-много лет назад. Я встречал его еще до того, как поступил на службу к Высшему.

— Где? — спросила Моргол.

— Я ехал верхом по северному побережью из Исига, в дальних местах, которые не принадлежат ни Исигу, ни Остерланду. Однажды мне пришлось ночевать на побережье, и я допоздна засиделся у костра, играя на арфе… И услышал, как из темноты звучит чья-то арфа, отвечающая моей, так прекрасно, неистово, совершенно… Он вошел в круг света моего костра, сверкая водами отлива, его арфа была из раковин, кости и перламутра, — он вошел и потребовал от меня моих песен. Я сыграл для него не хуже, чем для королей, которым мне приходилось играть. Взамен он тоже спел мне свои песни. Он оставался со мной до рассвета, и его песни, точно красное северное солнце, горевшее над морем, долгие дни после того, как я их слышал, пылали в моем сердце. Он растаял, как туман в утренней морской дымке, но перед этим назвал мне свое имя. Он спросил, как меня зовут, я сказал — и он засмеялся.

— Вчера ночью он смеялся надо мной, — с усилием выдавил из себя Моргон.

— Он и для тебя играл, судя по тому, что ты нам рассказывал.

— Он пел о моей смерти. О смерти Хеда. — Моргон взглянул на Дета. — Он великий арфист… А Высший знает, кто он такой?

— Высший ничего мне не сказал, кроме того, чтобы я покинул Херун вместе с тобой как можно скорее.

Моргон молча поднялся на ноги, подошел к окну. Сквозь блестящий от влаги воздух он, словно обретя ясновидение Моргол, мог видеть широкие сырые равнины Кэйтнарда, отплывающие торговые корабли, идущие в Ан, Исиг, Хед. Продолжая смотреть в окно, он тихо сказал:

— Дет, завтра, если я смогу сесть на лошадь, я отправляюсь на восток, в торговый порт Хлурле, чтобы нанять корабль и ехать домой. Я буду в безопасности: никто этого не ожидает. Но даже если враги опять найдут меня в море, я лучше умру землеправителем, который возвращается домой, чем безымянным человеком без места в мире, вынужденным вести непонятную жизнь.