Мастер теней - [14]

Фрейлины зашушукались, в сотый раз возмущаясь тем, что опасная сумасшедшая ходит по королевскому дворцу и угрожает всеобщему миру и процветанию, но Шу было все равно, хоть бы они требовали немедленно ее сжечь, как жгли пособников Ману Одноглазого, лишь бы не мешали добраться до спасительной башни Заката.

* * *

Силы оставили Шу ровно за три шага до дверей собственных покоев. Увешанные портретами стены закружились, утренний свет померк… сильные руки подхватили её у самого пола и куда-то понесли.

— Опять, — сквозь серую вату изнеможения пробился голос Эрке Ахшеддина. — Ты собираешься лечь в могилу раньше короля? И что я скажу Дукристу, когда он вернется из этой ширхабовой Хмирны?

При упоминании Дайма в глазах защипало, ком в горле разбух и потек слезами.

— Молчал бы, — прошипела Балуста, супруга Эрке и компаньонка принцессы. — Шутник, ун даст.

Эрке виновато вздохнул, опустил Шуалейду на диван в гостиной и коснулся ладонями её висков. Тупая, забившая всю голову боль ожила и потянулась к его рукам. Жемчужное сияние разогнало серую муть. Слегка. Так, чтобы можно было пошевелиться, но не встать.

— Ты вернулся, Эрке. Один? — Шу еле разлепила губы и глаза: усталое лицо капитана двоилось и расплывалось.

— Один.

— Ширхаб… — она снова закрыла глаза. — Спасибо, хватит. А то придется закапывать всех троих.

Светлый еще раз вздохнул и убрал руки: он прекрасно знал предел своих возможностей.

— Ну-ка, садись, пей. — Ласковые руки Балусты обняли её, помогли приподняться. Губ коснулся край чашки, ноздри защекотал вкусный, сытный запах. — Пей, кому говорю.

Шу сжала губы и покачала головой. Или ей показалось, что покачала.

— Не смей, — просипела она. — Я тебе что, вурдалак?

— Пей и не возмущайся. Все равно обратно не зальешь.

Губ снова коснулась чашка. Сопротивляться манящему запаху Шу уже не могла: правда ведь, обратно не зальешь. С каждым глотком бальзама в голове прояснялось, дышать становилось все легче. Травы из Фельта Сейе, пыльца циль и двенадцать капель эльфийской крови делали свое дело. Наконец, последний глоток был выпит. Хотелось еще, очень хотелось. До головокружения. Укусить руку, что держит чашку, и пить, пить жизнь…

Шу оттолкнула подругу, зажмурилась и глубоко вздохнула. Зря Дайм говорил, что лечить просто. Это ему, светлому, шеру жизни и разума, легко. А сумрачной, почти темной, напитать отца жизненной силой тяжелее, чем остановить зургову орду. Но выбора нет. Без регулярной подпитки отец умрет — в какие-то шестьдесят восемь. Слабое сердце, читай неизвестное проклятие или яд. Ах, если бы она могла не просто поддерживать в нем жизнь, а лечить, как настоящий целитель! И если бы целитель был с ним рядом вовремя! Целитель, а не темный Бастерхази…

«Ах, бесплодные сожаления, — оборвала Шу сама себя. — Осталось поныть, что Источник дает только стихийную энергию, а превращать её в жизненную я так толком и не научилась».

Она снова глубоко вздохнула… и резко открыла глаза. В светлой круглой комнате, полной живых побегов и цветов, пахло страхом. Болью. Ненавистью. В привычные эфирные потоки вплетались нити эмоций. Мясистых, трепещущих, живых, словно деликатесные голубые водоросли в прогретой солнцем воде. Вкусно…

— Баль, что это?

— А… Биун приходил, — пожала плечами Балуста. — Я подумала, чего ждать… и купила одного.

Шу поперхнулась от удивления и вопросительно взглянула на Эрке: он кусал губы, хмурил густые брови, но глаз не опускал.

— Пошли, провожу наверх. — Он подал Шу руку. — Тебе надо восстановиться.

— Так… Бастерхази отказался возвращаться?

Она сложила руки в замок и по привычке мысленно потянулась к Эрке: узнать все, не тратя слов. Но тут же скривилась от пронзившей голову боли.

— Тихо, Шу. — Капитан приложил ладони к её вискам. — Я тебе все расскажу, только чуть позже. Пойдем.

Шу согласно прикрыла глаза: ни кивать, ни говорить она все равно не могла. Только обнять Эрке за шею и позволить отнести себя на последний этаж башни, в лабораторию.

* * *

С каждой ступенькой наверх запах страха усиливался. Тонкие ниточки превращались в ручейки, мгновенно впитывались в истощенную ауру. Шу еле сдерживала голод — но пока Эрке рядом, нельзя, нельзя…

Она уговаривала себя потерпеть еще чуть, но уже тянулась к распятому над кругом рабу. Он достаточно испугался, разглядывая клещи, хлысты и прочие железки из подвалов Гнилого Мешка, разложенные на низком столике и развешанные по стенам. Даже обсидиановый лабораторный стол и жаровня для зелий казались ему принадлежностями пыточной.

— Извольте, Ваше Высочество. — Эрке опустил ее на пол около круга. — Все готово. Не угодно ли вина? Может, еще углей?

Глянув на прикованного за руки и за ноги к металлическим столбам висельника, Шу одобрительно кивнула. Крепкого сложения, лет под сорок, в шрамах и татуировках, с грязно-черными патлами. Глядит исподлобья, злобно щерится.

— Ах, какая прелесть, — протянула она. — Грабитель, убийца? Насильник?

— Подпольный работорговец, Ваше Высочество.

Шу усмехнулась: этого следовало ожидать, раз уж приговоренного выбирала Балуста.

— Чудно, чудно… вы все еще здесь, капитан?

Эрке поклонился и побежал вниз по лестнице. Шу еле дождалась, пока за ним и за Балустой захлопнется дверь башни…