Мастер снов - [11]

Подавив смешок, он сказал:

— Надеюсь, приятно удивить? Хорошо, до встречи. — Дождавшись ее "до свидания", он отключил связь.

Он сделал окна прозрачными, погасил свет и посмотрел на улицу.

Небо серое, медленно падают хлопья снега, опускаются вниз и теряются в беспорядке…

Открыв окно и перегнувшись через подоконник, он увидел место, где Иризари оставил на земле свою последнюю отметину.

Рендер закрыл окно и дослушал симфонию. Прошла неделя с тех пор, как он совершил "слепой виток" с Эйлин. Встреча назначена через час.

Он вспомнил, как ее пальцы прошлись по его лицу, легко, как листья или как лапки насекомых, изучая его внешность по древнему методу слепых. Воспоминание было не очень приятным — непонятно почему.

Пятно на мостовой далеко внизу было хорошо заметным: будучи вымытым, оно заледенело и стало скользким, как стекло. Сторож при здании поспешно вышел и стал набрасывать на пятно соль, чтобы кто-нибудь не поскользнулся и не покалечился.

Зигмунд был ожившим мифическим Фенрисом. После того как Рендер отдал миссис Хиджс распоряжение впустить гостей, дверь стала открываться, потом вдруг распахнулась, и пара дымчато-желтых глаз уставилась на Рендера. Глаза располагались на странно уродливой собачьей голове.

У Зигмунда был не обычный низкий собачий лоб, идущий слегка покато от морды, а высокий лохматый череп, отчего глаза казались посаженными даже глубже, чем сидели на самом деле. Рендер слегка вздрогнул от вида и размера этой головы. Все мутанты, которых он видел, были щенятами, а Зигмунд был вполне взрослым, и его серо-черная шерсть топоршилась, из-за чего он казался больше, чем средний представитель его породы.

Он посмотрел на Рендера совсем не по-собачьи и проворчал нечто очень похожее на "Привет, доктор".

Рендер кивнул и встал.

— Привет, Зигмунд. Входи.

Пес повернул голову, понюхал воздух в комнате, как бы решая, вверить или нет опекаемую этому пространству. Затем утвердительно наклонил голову и прошел в открытую дверь. Весь его анализ длился не более секунды.

Следом за ним вошла Эйлин, держа двойной поводок ненатянутым. Собака бесшумно шла по толстому ковру, опустив голову, словно подкрадывалась к чему-то. При этом глаза ее все время смотрели на Рендера.

— Значит, это и есть Зигмунд? Ну, как вы, Эйлин?

— Прекрасно… Да, он ужасно хотел пойти со мной, и я тоже хотела, чтобы вы с ним встретились.

Рендер подвел ее к креслу и усадил. Она отстегнула двойной поводок от собачьего ошейника и положила его на пол. Зигмунд сел рядом, продолжая внимательно смотреть на Рендера.

— Как дела в госпсихцентре?

— Как всегда. Могу я попросить сигарету, доктор? Забыла свои.

Он вложил ей сигарету в пальцы, поднес огонь. На Эйлин был темно-синий костюм, стекла очков тоже отливали синим. Серебряное пятно на лбу отражало свет лампы. Она продолжала смотреть в одну точку, когда он убрал руку. Ее волосы, длиною до плеч, казались немного светлее, чем в тот вечер: сегодня они были похожи на новенькую медную монету.

Рендер сел на угол стола, мыском ботинка передвинул по полу пепельницу-глобус.

— Вы говорили мне, что быть слепой — не значит, что вам недоступна возможность видеть. Тогда я не просил вас объяснить это. Но сейчас хотел бы попросить.

— У меня был сеанс нейросоучастия с доктором Рискомбом до того, как с ним произошел несчастный случай. Он хотел приспособить мой мозг к зрительным впечатлениям. К несчастью, второго сеанса не случилось.

— Понятно. Что вы делали на том сеансе?

Она скрестила ноги, и Рендер заметил, что они красивой формы.

— Главным образом, были цвета. Ощущения совершенно потрясающие.

— Хорошо ли вы их помните? Когда это было?

— Около шести месяцев назад… и я никогда не забуду их. Иногда я даже думаю цветными узорами.

— Часто?

— Несколько раз в неделю.

— Какого рода ассоциации их приносят?

— Никакие в особенности. Просто появляются в сознании наряду с другими сильными ощущениями — в случайном порядке.

— Например?

— Ну, вот сейчас, когда вы задали мне вопрос, я увидела его желтовато-оранжевым. Ваше приветствие было серебряным. А сейчас, когда вы просто сидите, слушаете меня и ничего не говорите, я ассоциирую вас с глубоким синим, почти фиолетовым.

Зигмунд перевел взгляд на стол и уставился на боковую панель.

"Слышит ли он, как крутится кассета магнитофона? — подумал Рендер. — А если слышит, то знает ли, что это такое и для чего служит?"

Если так, собака, без сомнения, скажет Эйлин. Хотя та и сама знает об этой общепринятой практике, но ей может не понравиться, что Рендер рассматривает общение с ней как лечение, а не как механический адаптационный процесс. Он поговорил бы с собакой частным образом насчет этого, если бы думал, что это что-то даст. При этой мысли Рендер внутренне улыбнулся и пожал плечами.

— Я сконструирую мир из простейших фантазий, — сказал он наконец, — и познакомлю вас сегодня с кое-какими основными формами.

Она улыбнулась. Рендер посмотрел вниз, на мифического персонажа, скорчившегося рядом с ней и вывесившего язык через частокол зубов.

"Он тоже улыбается?"

— Спасибо, — сказала она.

Зигмунд поколотил по ковру хвостом.

— Вот и хорошо. — Рендер положил сигарету рядом с Мадагаскаром. — Сейчас я достану «яйцо» и проверю его. А пока, — он нажал незаметную кнопку, — немного музыки может подействовать расслабляюще.