Мастер проклятий - [89]
Что ж, значит, пора. Я не стал готовить слишком длинных шнуров — с ними труднее рассчитать время. Нужно ведь, чтобы взрыв произошел как можно более точно. Если простым солдатам может хватить и схода поезда с рельсов, то с чистыми лучше перестраховаться. Да и удобнее так. Сидя прямо на шпалах, я сначала почувствовал задницей вибрацию, а потом и услышал перестук колес. Секунды тянутся медленно — медленно, будто издеваясь. Прежние, угольные паровозы можно было увидеть издалека, по густым клубам дыма. С теми, что на флогистоне — не так. Впрочем, неважно. Все равно нужно дождаться, когда паровоз поравняется с колышком, которым я отмерил собственноручно отсчитанные восемьсот футов. По моим прикидкам шнуры прогорят как раз примерно за то время, что потребуется проехать поезду это расстояние.
Восемьсот футов — это всего — то двести пятьдесят метров, примерно. Двадцать секунд при скорости тридцать миль в час. Большее время я не могу себе позволить, потому что чем длиннее шнур, тем больше вероятность, что взрывы произойдут не вовремя. В одиночку работать все равно не получается. Как только поезд равняется с отметкой я машу Кере, чтобы поджигала. Запальный шнур той партии взрывчатки, над которой будут проезжать последние вагоны длиннее — я рассчитываю, что эта закладка сработает чуть позже. Кера справляется — я вижу, короткую вспышку от зажигалки, и девушка стремительно уносится в окоп. Отсчитываю семь секунд, прикладываю шнур к тлеющей во рту папиросе. Так надежнее и быстрее, чем зажигалкой. Затянуться, чтобы пламя на кончике разгорелось сильнее, еще раз… Ну наконец! Кончик шнура брызжет искрами. Толкаюсь от земли и изо всех сил бегу прочь. Мой окоп ближе, всего в сотне метров. Я сразу понял, что не успею добежать за оставшееся время. Зато он укреплен несколькими бревнами и накатом земли сверху. Очень надеюсь, что меня не засыплет.
Паровоз начинает истошно свистеть — машинисты все — таки почуяли неладное и пытаются тормозить. Слишком поздно, остановиться уже не успеют. Еще несколько шагов, и я ссыпаюсь в окоп. Очень хочется выглянуть, но боюсь. И без того момент взрыва не пропущу. Начинаю отсчитывать секунды, но то ли чащу, то ли что — то пошло не так и взрыв не состоится. На счете двадцать пять, кажется, что уже весь покрыт холодным потом. Я почти решаюсь выглянуть, и в этот момент земля бьет в ноги с такой силой, будто потеряла терпение и решила сбросить меня со своей поверхности. И сразу следом еще один толчок, как будто мне мало первого.
Я ничего не слышу, в голове такой звон, как будто я сижу возле парового молота. И не вижу. Но это ладно — я и дышать не могу. Засыпало! Судорожно дергаюсь извиваюсь. Руки проваливаются в пустоту, еще одно усилие и в легкие врывается воздух. Кислый, пахнущий гарью, огнем и металлом, но боги, какое счастье. Вспоминаю, что глаза теперь тоже можно открыть. Надо мной чистое небо — накат из бревен, похоже, снесло взрывной волной. Все — таки перестарался.
Поезда больше нет. С первого взгляда понимаю, что мы зря нагнали сюда столько народа. От первого вагона остался только кусок крыши, остальные повалены и измяты, деревянная обшивка кое — где горит. С последними примерно такая же ситуация. Относительно неплохо сохранились только те три, что в середине. Но сомнительно, что там кто — то способен оказывать сопротивление. Опять грязная работа.
Ну хорошо, пора выбираться. Нужно убедиться, что из наших никого не прибило. Выбраться из окопа с первого раза не выходит, руки подламываются. Оказывается, меня здорово тряхнуло. Контузия, как ее описывали в книгах — я до сих пор не слышу ничего, кроме звона, а зрение слегка плывет. С третьего раза удается выползти из порушенного окопа и взгромоздиться на ноги — как раз вовремя, чтобы увидеть несколько партизан во главе с Рубио, бредущих ко мне. Им не так сильно досталось, все же их окопы вдвое дальше, но впечатление взрыв явно произвел.
— Паршиво выглядишь, — сообщает старик. Голос доносится как сквозь вату. — Не бережешь ты себя.
— Раненые есть? — спрашиваю.
— Да кто ж их знает, — пожимает плечами трибун. — Вроде все живы. Ладно, хватит здесь топтаться. Пойдемте, посмотрим, что у нас получилось.
Мы и пошли. Первыми осмотрели наименее пострадавшие вагоны. В двух из них ехали чистые — их добивали без жалости. Кололи штыками. Не из боязни выдать себя — после такого — то фейерверка, патроны экономили. Мерзкое занятие. Кто — то из повстанцев отказывался заниматься мясницкой работой. Заставлять не стали — нашлось достаточно тех, кто не страдал излишним гуманизмом. Отказавшиеся не остались без работы — нужно было собрать трофеи, которых оказалось неожиданно много. Позже выяснилось, что в поезде было даже пять картечниц Гатлинга с изрядным запасом патронов. Очень ценное приобретение, жаль, две оказались безвозвратно испорчены.
Выживших жандармов было достаточно — больше сотни. Посоветовавшись, решили не добивать. Спорное решение, но я был рад, что оно было принято. В ближайшее время никто из них уже не будет участвовать в боях с бунтовщиками, так и незачем зря кровь лить.
Для Эрика наибольшим удовольствием в жизни всегда было чтение книг. Да и чем еще заниматься, если твой отец - лучший в городе лекарь, и зарабатывать на жизнь тебе не нужно? Общаться со сверстниками? А что делать, если всеобщая неприязнь к отцу переходит и на тебя? Впрочем, от дефицита общения Эрик и не страдает. Его все устраивает. Вот только иногда жизнь делает резкий поворот, и события, которые до сих пор случались исключительно с кем-то, начинают происходить теперь с тобой. Попасть в армию, которая уже год ведет войну, терпя поражение за поражением, воевать против тех, кто даже не считает людей разумными..
Артания разорена войной и последовавшим за ней переворотом. Остатки благосостояния разворованы, назревает голод. Правительству, чтобы удержаться у власти, необходимо найти нового врага, и эльфы на эту роль уже не подходят. Что ж, свято место пусто не бывает. Очень удачно на покинутых землях обосновалось какое-то сборище беженцев и инородцев – чем не враг? Так легко обвинить «преступников» во всех бедах! Намекнуть еще, что они там от обжорства лопаются – вот и готово воплощение вселенского зла. Люди стремятся идти войной на бывших соотечественников, полностью уверенные в справедливости и праведности этой войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Иногда для того, чтобы человек изменился, ему недостаточно попасть в другой мир. Да и зачем, если все по большому счету осталось прежним. Дома ты был студентом медицинского вуза, а, попав в другой мир, оказался учеником лучшего в городе лекаря. Но судьба может сильно поменять жизнь. Вначале армия, которая уже год ведет войну, терпя поражение за поражением. Тяжелое испытание для того, кто знает жизнь исключительно по книжкам. Затем племя орков, которое вроде встретило Эрика, бывшего лекаря и бывшего тысячника Охотничьего легиона, очень радушно.
Напряжение растет. Одержимых все больше и больше, они становятся все изобретательнее. Усилий охотников уже недостаточно, чтобы сдержать напор потустороннего ужаса. Страх и боль становятся привычными для жителей гигантского города. Люди запираются в домах и боятся высунуть нос на улицу, а винят в этом охотников. Аксель понимает, что все это не случайность. Некто могущественный и коварный стремится наводнить Пенгверн одержимыми. Но молодой охотник обязательно выяснит, кто стоит за страшными событиями, и отомстит за всех!
Заговор раскрыт. Любимая отказала. Со службой в страже покончено. История закончена. Только почему-то оказывается, что организаторы заговора, те, кто всем руководил и сами марионетки в чьих-то чутких руках, со службой в страже покончено только для широкой общественности, а любовь… бывает и так, что когда одна любовь заканчивается, начинается другая. И на самом деле, все только начинается.
«…Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…».
Последние месяцы 1942 года. Красная Армия начинает наступление под Сталинградом. В Ставку Верховного Главнокомандования приходит весьма странное сообщение о катастрофе германского штабного самолета в районе действий белорусских партизан, но еще больше вопросов вызывают известия из Берлина — в столице Рейха неожиданно введено военное положение, большинство членов гитлеровского правительства арестованы военными, сам Гитлер исчез, а канцлерское кресло занял бывший министр вооружений и боеприпасов Германии Альберт Шпеер.Второй том романа А.
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?
Продолжение приключений Диего в Римской республике 19 века. Гражданская война набирает обороты, за голову главного героя назначена награда. Остановиться — значит потерять голову, поэтому покой нам только снится.