Мастер проклятий - [45]

Истории об упрямстве семьи Карьенте известны далеко за пределами Толедо, так что мне легко поверить в рассказ Дариуса, и я решил уточнить еще одну деталь:

— Почему вы называете доминусом меня? — действительно непонятно было, с чего такое почтение.

— Потому что в тебе за лигу видно патриция, — хмыкнул Рубио.

Слышать такое было удивительно — в квартале неблагонадежных все были равны, и, собственно, даже гражданами не являлись — тех, кто не отказался от старых богов лишили даже гражданства. Почему — то казалось, что во мне давно нельзя заподозрить представителя аристократии. Об этом я и поспешил сообщить товарищам:

— Даже если так, давайте обойдемся без титулований. Земельных владений у меня больше нет, как и гражданства, так что мы тут все равны.

— Нет уж, доминус, — упрямо мотнул кудрявой головой мой собеседник. — Я не так много знаю патрициев, которые сохранили честь и верность своим богам. Так что уж позвольте мне оказать вам положенное уважение.

Да уж, понятно теперь, почему этот парень сидел запертый в бараке. Удивительно, почему он еще жив был с такой — то принципиальностью.

— Что ж, рад знакомству, квириты, — кивнул я. — Хоть оно и случилось в таких печальных обстоятельствах.

— Обстоятельства были печальны, но та гекатомба, которую вы устроили три дня назад, доминус, пролила бальзам на наши души. — Мариус немного помолчал, видимо смакуя в воображении кровавые картины, осторожно поинтересовался: — Скажите, доминус Диего, что вы планируете теперь делать? По рассказам квирита Рубио я знаю, что вы спешили спасти родных. Примите мои соболезнования их судьбе, и простите за этот вопрос, но что теперь?

— Чистых еще много, — не ожидал от себя такой реакции, у меня даже горло перехватило от ненависти. — Я собираюсь уменьшать их количество при любой возможности. Для начала думаю направиться в провинцию Кельтиберия. Последняя пресса, которую мне довелось читать, сообщала, что граждане в тех городах, что жили добычей угля, бунтуют против чистых. Насколько мне известно, именно в Кельтиберии у нас в основном добывают уголь. Надеюсь, они еще держатся — и в таком случае думаю присоединиться к ним.

— Тогда, доминус Диего, я прошу принять нашу компанию в этом пути, — церемонно поклонился Мариус. — Никто из присутствующих не сохранил семьи, но жажда мести так же горит в наших сердцах. Я вижу у вас с квиритом Рубио достаточно трофеев — дайте нам оружие, и мы пойдем за вами, доминус. И умрем, если понадобится.

Судя по довольной физиономии старика, он примерно на такое решение новых спутников и рассчитывал. Добился своего, старый легионер.

— Квирит Мариус, я младше любого из вас, но вы предлагаете идти за мной, а не рядом. Почему не Рубио, например? Он гораздо более опытный командир, в отличие от меня. Только из — за того, что я потомок аристократов?

Мариус покачал головой.

— Там, на перевале, именно вы предложили расположить пулемет над дорогой, доминус. Я не собираюсь принижать опыт квирита Рубио, однако он предложил только достойно умереть, а вы принесли победу. Не знаю, удача это или вы видите то, что другим недоступно, мне это не важно. Важно, что вы будете лучшим командиром. И квирит Рубио со мной согласен.

Пять дней назад я бы с негодованием отверг предложение малознакомого спутника. Я не собирался становиться командиром партизанского отряда, я вообще не собирался воевать. Но теперь планы изменились. Пускай уверенности в собственных способностях командира у меня нет, но и отказываться я больше не собирался:

— В таком случае давайте все же обойдемся квиритом, а еще лучше просто именем. Если окажемся где — нибудь среди людей, такое титулование может привлечь лишнее внимание. Согласитесь, квирит Мариус, будет обидно попасться жандармам, только потому что какая — то бдительная старушка настучала о подозрительных «патрициях» в лохмотьях.

Мариус согласился с неохотой, и только после того, как остальные признали разумность моей просьбы.

* * *

Кере все было странно и непривычно. Тварный мир глазами смертной выглядел совсем не так, как она привыкла. Множество новых ощущений вызывали удивление. Удивительно, как смертным удается игнорировать всё это множество сигналов. Дуновение ветра на лице, тепло Гелиоса на коже, шорох травы, острые грани камней под подошвой ботинка… Все это с одной стороны сбивало с толку, а с другой было ужасно приятно. Неудивительно, что смертные так часто совершают идиотские поступки — их просто постоянно отвлекают тысячи прикосновений, звуков, запахов, вкусов… Кера теперь понимала старших. Раз узнав феерию ощущений, трудно возвращаться обратно на Олимп, прекрасный, комфортный и великолепный, но такой невообразимо статичный и неизменный. Скучный. Немного лучше был Демос Онейро, особенно пока был жив брат, но там наоборот, все было слишком изменчиво и зыбко. Определенно, Кере сильно повезло, что она получила возможность познакомиться с миром смертных на собственном опыте.

Был момент, когда богиня решила, что знакомство станет коротким. Ее новые спутники будто задались целью двигаться как можно медленнее. Мало того, что сами доходяги — один старый, другой поджаренный, так еще каких — то убогих подобрали, которые едва ноги могли передвигать. Богиня была уверена — гораздо больше пользы будет, если ее смертный позволит их добить. И даже предложила ему так сделать, из лучших побуждений. Лишняя капля сил может многое изменить, если доведется сражаться, а эти истощенные полутрупы все равно скоро сдохнут. Вот только смертный запретил, а в наказание, — так ей тогда показалось, — заставил ее тащить какую — то тяжелую железку. Ей, богине, которая видела смерть и рождение сотен поколений, той, которую до сих пор боится и ненавидит полмира смеет приказывать какой — то червяк! И не просто приказывать, а еще и пренебрежение демонстрировать! Она промолчала — чего — чего, а терпения Кере не занимать. Тем более, ждать совсем недолго, богиня чуяла внимание той мерзкой сущности. Очень скоро вслед за этим ищущим взглядом появятся чистые, и уж тогда — то Кера вдоволь посмеется, глядя как тела этих мерзких смертных будут осыпаться пеплом под лучами силы врага. Пусть и ей после этого долго не прожить — договор есть договор, но хоть порадуется перед падением в Тартар.