Мастер по ремонту крокодилов - [9]

– Можно подумать я перец никогда не видала!

– Лучше скажи, где мои штаны.

– Обломайся, пупсик! Я твои штаны не пасла. – Она сморщила и так небольшой носик. – А чё мы такие скучные, а?

– На работу опаздываю.

– Так сегодня же суббота. И ты обещал… – В голосе звенят капризные нотки. – Мы в «Какаду» собирались пойти!

Я бросил взгляд на часы. Календарь действительно показывал шестой день недели. Странно…

– Извини… как-то в голове всё смешалось…

Бочком протиснулся в дверь. Дальше – прихожая. Вещи, аккуратно сложенные в стопку, спокойно дожидались на диване во второй комнате. Не похоже, что я вчера торопился…

Пока одевался, лихорадочно пытался вспомнить её имя. В конце концов, решил, что можно использовать нейтральную форму – зайчик, рыбка, ласточка, зорька моя ясная. Нужное подчеркнуть и употреблять три раза в день до еды. Откликаюсь же я на пупсика!

– Вот ты где! – Она впорхнула в комнату. На голое тело наброшено что-то короткое и полупрозрачное. – Пупсик, оцени. Потрясно?

– Что это? – оторопел я. Перед глазами мелькнул большой красный прыщ на левой ягодице. – Пеньюар?

– Сам ты пень! Понимал бы что. Это «Дольче Габбана»… ты рубашку косо застегнул. И кредитка почему-то кончилась…

– Ну! – Я слишком сильно дернул и две пуговицы с треском упали на пол и закатились под кресло.

– Не нукай, не запрягал! – Она проводила взглядом пуговицы и состроила гримаску. – Пупсик, ты же хороший.

– Тратить надо разумнее, – сказал я раздраженно и полез под кресло.

– Ой, только не надо лекций! – взвизгнула она неожиданно агрессивно. – Меня шнурки своими нравоучениями достали, и ты еще взялся. Хоть вешайся! Туда не ходи. Это не слушай. С кем попало, не шатайся. Не-на-ви-жу!

Я нашел пуговицы и сунул в нагрудный карман рубашки. Молча заправил брюки. Натянул носки. Вышел в прихожую и снял с вешалки куртку.

– Пупсик, ты куда? – она с тревогой следила за моими манипуляциями.

– Домой, – буркнул я.

– Домой? – Она поперхнулась. – Ты чё, с полки упал! Это ж твоя хата…

– Да?

Я задумался. Не похоже, что она врет. Значит, где-то у меня в мозгах заклинило. Сначала эту шалаву вспомнить не мог, теперь квартиру. Что следующее?

Стоп. Нечто похожее со мной случалось. И совсем недавно…

Замелькали смутные образы – размытые и странные, как акварель на стекле. Квартира. Ключевое слово – квартира…

Под мышками стало влажно…

– Ручки. Где же ваши ручки?

– Что?

– Не мешай! – отмахнулся я.

Квартира на улице Куйбышева. Деньги. Полный чемодан хрустящих зеленых бумажек. Пустые глаза Панасоника. Гоча и Хвича с совокупным интеллектом литиевой батарейки. Зуб, вернее его оболочка, с пробитым черепом, лежащая ногами на Запад. Я вспомнил всё…

– Ты кто? – Я устало присел на полку для обуви и взял её за руку.

Видимо, она заметила перемену. Как-то ощутила её своим женским чутьём.

– Я Маша! – Она испуганно попятилась. – Ты чё, пусти!

– Ты как сюда попала, Маша?

Шутки кончились. Мне некогда разгадывать эти головоломки. И успокаивать её я тоже не в состоянии. Мне сейчас самому нужна квалифицированная помощь психотерапевта.

– Я всегда прихожу, когда твоя морковка отчаливает…

– Какая морковка?

– Ну, грымза твоя… престарелая!

– Поправь меня, если ошибусь. Я живу в этой квартире с женой и дочерью. Когда никого нет, я привожу тебя, и мы хаотично совокупляемся. За это я пополняю твою дебетовую карту. Так?

Она кивнула.

– И давно?

– Да не помню я! – она уперлась в дальнюю стенку прихожей. – Больше года, кажется. Отстань!

– Бардак! – вздыхаю я, огорченно.

Она шмыгнула в комнату и буквально через несколько секунд выскочила уже полностью одетой. Еще секунда на сапоги и пальто.

– Я пойду… Мне пора, ты извини…

– А как же «Какаду»? – кричу я вдогонку.

Ответом можно считать бешеный стук ее каблучков. Лифта Маша дожидаться не стала…

Вот и снова я один. Иду на кухню. Ставлю на газ маленький латунный ковшик. Пока ищу кофе, вода закипает. Кофе, кстати, на месте. Я поставил бы его туда же, возникни такая необходимость. Странности буквально на каждом шагу. Если это моя квартира, почему я никак не могу её вспомнить. Раньше прошедшая жизнь казалась простой и ясной. Хоть по секундам хронометрируй. А тут пришлось узнать столько нового, что голова кругом.

Главное, не знаю, что делать дальше. Может, меня за углом уже снайпер поджидает. Или проснусь завтра утром и увижу одиночную камеру, где в узкую щель под потолком иногда заглядывает солнце. Я примерю красивую полосатую униформу и сяду писать президенту прошение о помиловании…

Какое-то разумное объяснение должно быть обязательно. Без нагромождения лишних сущностей. Амнезия, допустим. Шёл и ударился головой. Упал, очнулся и, соответственно, имею то, что имею. А может, я сплю. И прямо сейчас должен проснуться. Бывает так, когда просыпаешься и никак не можешь разделить сон и реальность. Что есть реальность, как не сон разума. Пограничное пространство между жизнью и смертью. Перепаханная нейтральная полоса, на которой не всем удаётся оставить свой след…

В раннем детстве я был твердо уверен, что где-то рядом есть другой хороший мир, в котором живет ещё один Юрик Стрелков. Он такой же, как я, маленький мальчик, но всё ему достаётся легко. Его не ругают родители, не ставят в угол за непослушание, а наоборот покупают всяческие игрушки, мороженое, велосипед и конфеты «Кара-Кум». Мир этот за тонкой невидимой стеной. Иногда, я попадал туда, и в моей жизни начинался праздник. Правда, ненадолго. Вскоре всё опять возвращалось на свои места, и оставался лишь горький осадок, от невозможности остаться в этом мире навсегда.