Мастер мокрых дел - [8]

– Это ты детектор? – не выдержал, поинтересовался Рудин. – Фимозис натуралес…

– Не ругайся – обижу. – Сухощавый плешоган прищурился на Рудина и мелодично позвонил хирургическим скальпелем по стакану с недопитым чаем. – Словечко-то какое выдумал… Читаешь, поди, много?

– Зубы лечить будем? – проигнорировал вопрос Рудин.

– И зубы тоже, – ласково прошамкал дядька. – Смотря как колоться будете. С пальчиков начнем – с ноготков. А там поглядим…

– Не нравится мне это дело, – признался Рудин, печально вздохнув. – С детства пыток не люблю. У меня от них подмышки потеют и вообще настроение портится.

Двое у двери переглянулись и заржали – последняя тирада Рудина им явно понравилась.

– Мужиком держится, – заметил здоровенный Димон. – Молоток, братуха, я таких люблю.

– Посмотрим, как он закукарекает, когда Штырь его резать начнет, – сказал второй страж – рыжий веснушчатый крепыш. – Как с ними по-человечьи, они все бакланить мастера…

– Да за что резать-то?! – вскинулся Рудин. – Ну было бы за что – понятно… Но ведь ничего не делали мы – могу чем хотите поклясться! Это же явная подстава – неужели не ясно?

– Ты лучше рот закрой и сиди тихо, – посоветовал рыжий напарник Димона. – А то врежу прикладом промеж глаз. Тоже мне, честный фраер нашелся! Вон пацаны твои – сидят спокойно, не выделываются. И ты давай – не доводи до греха…

Рудин умолк – перспектива получить прикладом промеж глаз его не прельщала. Мрачная тоска исподволь, потихоньку, заползала в душу воина. Он отвык функционировать в режиме «война» – последние три года жил как все нормальные граждане, изредка подогревая кровь воскресными «сафари», отвык делить людей на «своих» и «противника». А сейчас получалось так, что по воле какого-то проходимца простой директор собачьей школы вынужден сделать шаг назад – в свою военную эпоху. Потому что ласковый плешоган – явный враг. Скоро вернется Вор, и этот дядечка начнет профессионально причинять Рудину и его команде адские страдания. И те двое, что сидят сейчас у двери, не просто сограждане. Вон, автоматы держат – готовы пустить их в ход без малейшего колебания. Кстати – неправильно держат: оружие на предохранителе, меж колен – этак и до беды недолго…

Медленно повернув голову к сидевшему ближе к столу Соловью, Рудин показал глазами на палача. Соловей удивленно хлопнул ресницами, разинул было рот, но тут же опустил голову – понял. Толкнув коленом сидевшего рядом с ним Масло, Сергей показательно тяжело вздохнул и жалобно попросил дрогнувшим голосом:

– Парни… Мне бы в туалет. Че-то по-большому захотелось…

– Сиди, не дергайся! – живо отреагировал рыжий. – Может, тебе еще водяры и бабу?

– Испужался хлопчик, – неожиданно подыграл плешивый дядька. – Оно завсегда так: хорохорятся оне, пока инструмент раскладываю, потом рассмотрят хорошенько, сообразят, что больно будет, – и сразу срать тянет. Не ты первый, хлопчик… Однако как работать начну – точно пообсераются. Вонять будет. Вы бы их вывели по одному, а то говна будет – море.

– Не позорьте, пацаны, – тоскливо подтянул Рудин. – Ну что вам стоит? Вор же не запрещал насчет туалета…

– Давай – выведи, – распорядился Димон. – По одному. А то загадят всю баню – как я потом париться буду?

– А он опасный, – не спешил выполнять команду вредный рыжий. – Кош сказал. Может броситься.

– Со связанными руками? – нехорошо прищурился Димон. – Там во дворе Салуян с Вохой. Че ж он – совсем дурак, на троих со стволами бросаться да со связанными руками?!

– Не бросишься? – спросил рыжий, нехотя вставая с табурета и отступая от двери на шаг, автомат удобно повесил на плечо, перпендикулярно полу. – А то смотри!

– Да мне бы только до сортира добраться… – Сергей осторожно встал с лавки и засеменил к двери, прижимая связанные руки к животу… – Мне бы только…

Бац! Поравнявшись с рыжим, Рудин резко пнул его в пах: здоровяк хекнул, переломился в поясе и скрючился на получетвереньках – оброненный автомат тяжело стукнул о неокрашенные доски.

– Масло – твой! – выдохнул Рудин, хватая за шиворот рыжего и отшвыривая его к лавке.

Димон мгновенно забыл, что он вооруженный воин, – сработали приобретенные инстинкты уголовника. Выпустив автомат, он шустро выдернул из-за пазухи здоровенный тесак, мрачно блеснувший качественной сталью, и шагнул к Рудину, выставив лезвие перед собой.

Сзади кто-то хрипел, раздавались тупые чмокающие удары – парни занимались со своими «номерами», с ходу, без раскачки переключившись в боевой режим. Не оглядываясь, Рудин примерился, прыгнул, хватая запястье с ножом, невероятным усилием успел отвести в сторону смертоносную сталь и тяжело рухнул на Димона.

– Помогите! – прохрипел воин, чувствуя, что не может удержать рвущееся из-под него мощное тело. – По черепу! Дайте по черепу!

Соратникам было не до того – видимо, не успели еще управиться с доставшимися на их долю противниками. Димон сжался для решающего рывка – Сергей ощутил, как окаменели могучие мышцы уголовника: сейчас отшвырнет, вскочит, схватит автомат…

– Ар-р-р… – зарычал Рудин, подался вперед и вцепился в горло противника зубами, изо всех сил сжав челюсти. На секунду он ослеп: плеснула обжигающая кровь, брызнула в глаза, погрузив все вокруг в мрачный вишневый колер. Димон выронил нож, забил ногами и спустя несколько секунд перестал сопротивляться – большое тело обмякло под Рудиным.