Мастер Лабиринта - [89]

Голова Ксавье дёрнулась: вниз - вверх.

Я не понимал, но тоже кивнул.

- В чём мой дар? - Задал Ксавье жуткий вопрос.

Он нарисовал воду, в которой я чуть не утонул. Рисовать - его дар. Как можно не понимать этого? И все же он спрашивает. А я вслушиваюсь в ответ.

- Ты должен погрузиться в это чувство, чтобы понять. Понять сам. Найти его на дне своей души. Итак... в чём твой дар?

Мастер положил ладонь на макушку Дитера, словно благословляя. Ксавье, не отрываясь, смотрел фильм, наверное, там было что-то важное. Вспышки проектора световым эхом отражались за моим затылком.

- Я заставляю ...заставляю других переживать то, что чувствую сам. - Произнёс Ксавье так тихо, что я едва расслышал.

Искусством? Ведь он - про искусство?

Рядом с Ксавье я испытывал злость и раздражение, а сегодня даже - зависть. Может ли это быть навеянным? Нет, думать так - это снимать с себя ответственность, а все мои чувства - моя ответственность.

- Ты вдохновляешь. - Мягко сказал Мастер. - Это твой талант. Не стыдись его.

Мария говорила, что её талант быть музой.

Не отрывая Дитера от созерцания фильма, Седек опустился на колени сбоку от него и заглянул художнику в лицо.

- Ты вдохновляешь настроениями и идеями. Но твой дар сейчас - тень того, что будет. Ты должен растворить барьер.

- Барьер?

- Преграду, которая препятствует выходу искусства из тебя. Искусство - источник. Источник и исток. Камень перекрывает его внутри тебя. Ты же чувствуешь?

Ксавье кивнул.

И я кивнул.

Я всегда это знал: есть тяжесть, которая не позволяет реализовать замысел так, как нужно, искажает его кривым зеркалом. В какой-то мере она и есть этот замысел, потому что настоящее творчество бесформенно и текуче. Оно должно преобразовывать форму, не будучи формой. Свободное от форм и структур - таким должно быть искусство, которое может превратить тебя в большее, чем ты есть.

Мышцы голеней и бёдер дрожали. В спине, которую я повредил, вытягивая Фред из воды, дёрнуло так, что я задохнулся и едва не упал. Крошки кораллов и мела полетели вниз со стуком. Я пригнулся, сжимаясь и мечтая стать невидимым. На фоне неба мои белые волосы - как флаг, достаточно Мастеру поднять взгляд.

Чтобы замаскироваться, я расстегнул рубашку и натянул её сверху на голову. Ткань впилась под руки, голую спину лизнул холод. Я пригнулся как можно ниже: глаза, выглядывающие из-за края, белые пальцы на белом коралле.

Сежек говорил и говорил. Одно и то же, но по-разному. Каждое его слово звучало свежо и истинно. Я не смогу долго висеть так, сражаясь со своими мышцами за каждую секунду и каждое слово, услышанное от Мастера.

Как я ни отводил взгляд, от мерцания проектора боль в голове и глазах нарастала по закону логарифма. Мигающие белое и синие сменилось на знакомые оттенки индиго и неоново-зелёного. Ксавье вскрикнул удивлённо.

Я подтянулся и заглянул: проектор показывал выбегающих из прибоя бешеных лошадей. Ту самую картину Дитера, за которую Мастер ему отдал первенство сегодня.

Проектор создаёт полупрозрачное бледное изображение, но это было ярким до боли, увеличенным, таким, что казалось, твари сейчас вырвуться и раздавят одной только тяжестью сверх-реальности своего присутствия.

- Чьё это? - Вскочил Ксавье. Оглянулся на Мастера, который поднялся с помощью трости. - Чьё это?! Кто это нарисовал? Скажите мне! Это... это, это гениально, это как бы...

- Хорошо, что ты находишь работу недурной. - Медленно кивнул Седек.

- Недурной?! Да она... это все что... это как перевернуть мир, вы же понимаете?!

Я закусил костяшки пальцев, заставляя себя молчать - и даже не дышать.

Седек усилил картину с помощью лазерной подсветки - так делают ярче полотна старых мастеров, убирая дефекты и проясняя краски. Технология требует оснащения, но несложная. Вот только почему проектор дёргается, имитируя неисправность? И почему Ксавье не узнал то, что рисовал всего несколько часов назад?

- Ты должен скопировать её. - Приказал Мастер.

Ксавье уставился на мужчину распахнутыми до боли в веках глазами.

- Обведи контуры. Перенеси на стену. Как можно точнее. - Мастер вложил в руку художника маркер. Подтолкнул его к мерцающей яркой картине.

- Это не искусство. - Ксавье отвечал глухо, нехотя, снимая слова с моего языка. - Это ремесло. Я так стану... ремесленником.

- Это и есть подлинная глубина искусства. - Произнёс медленно Мастер. - Только отказываясь от результата, ты можешь полностью погрузиться в действие. Растворить тот камень, что сдерживает твоё дыхание, твою руку, парализует твой взгляд. Сделай это.

Ксавье побрёл вперёд, словно обречённый к месту казни. Пересёк луч проектора - чудовища с телами коней выступили на его спине, прорываясь из лопаток и поясницы.

Он начал рисовать, жирными быстрыми линиями насыщенно-синего отмечая головы, и вскинутые ноги, и зубцы волн.

- Познание идёт из глубины. - Слова Мастера успокаивали. Ровным рокочущим ритмом погружали вниз-вниз-вниз. - Из самой тёмной глубины, из средоточия, где нет волнений, из внутренности, что вскармливает силы. Погрузись в неё, дай ей омыть себя. Дай ей напитать себя. Свою руку и свой глаз. Растворись в ней - чтобы она приняла тебя. Все сокровища океана. Почувствуй, как он пульсирует в твоих венах. В руках. В висках. В паху. На кончике языка. Его приливы и отливы. Отливы и приливы. Ритм, поднимающий твою руку. Ритм, опускающий её. Пульс влаги под кожей - вот что ведёт тебя. Почувствуй, Ксавье, как волна проходит внутрь...