— Себастьяно, ты побледнел, — сказала бабушка.
— Si. — Себастьяно осторожно положил нож и вилку. — Прости, бабушка. — Он встал из-за стола. — Нам с Поппи пора ехать.
— Что-то не так? — тихо спросила Поппи и чуть не закатила глаза: что за глупый вопрос. А небо голубое? А лед холодный? Конечно, холодный. Но по сравнению с выражением лица Себастьяно, когда он встал перед ней, уперев руки в бока… в общем, да.
— Почему бабушка и дед сказали, что приедут в Лондон?
— Я не совсем уверена.
— Почему ты предложила им приготовить обед? — спросил он, скрестив руки на груди.
— Я не хотела. — Она нервно рассмеялась, не понимая, к чему он клонит. — Я ужасно готовлю. Но когда они сказали, что приедут навестить нас, это вырвалось само собой.
— Вырвалось само собой? — Темные брови Себастьяно взметнулись вверх.
— Да. Почему ты так смотришь на меня? — нахмурилась Поппи. — Что я должна была им сказать? Что не собираюсь больше с ними встречаться?
— Нет, конечно нет. — Он взъерошил волосы. — Я просто… я просто не ожидал этого.
— И?.. — Поппи прикусила щеку изнутри. Почему он не обнял ее? Почему не поцеловал?
— И что? — Он отошел от нее и уставился в окно.
— Что еще не так? — Внезапно тяжесть опустилась на ее сердце. — Ты сожалеешь, что предложил мне продолжить наши отношения? Поэтому ты стал таким задумчивым?
— Я не задумчивый.
— Неправда. И ты был очень тихим за ужином, и теперь ты едва смотришь на меня.
— Ты преувеличиваешь, — сказал он усмехнувшись. — И что случилось с «Бастианом»?
— Что, прости?
— В Венеции ты называла меня Бастианом.
Ну, в Венеции они были близки не только физически, но и эмоционально. Сейчас же они вернулись к тому, с чего начали: он ведет себя как вежливый незнакомец. Поппи снова почувствовала тяжесть в животе.
— Правда?
— Да. А еще ты очень быстро приняла мое предложение о покупке квартиры. Там ты хотела приготовить обед для моих бабушки и деда?
— Да, — сказала она спокойно, внезапно поняв, что движет его странным поведением. — Я представила прекрасную кухню, выложенную мраморной плиткой и с дубовыми шкафами. — Поппи напрягала мозг, пытаясь представить, что еще должно присутствовать на дорогой кухне, в то время как ее живот крутило узлами от ярости и обиды. Она думала, представляла, что он тоже влюбился в нее. — И кухонная техника из нержавеющей стали, — воинственно закончила Поппи.
— Правда? — Себастьяно остановился перед ней.
Поппи хотела ударить его за то, что он не понимал, как ей больно; что она не из тех людей, которые живут за чужой счет. Она хотела ударить его за то, что заставил ее снова поверить в сказки.
— Да, — ответила девушка, вздернув подбородок. — А лотом я подумала, что мы уединимся в гостиной и выпьем вина на мраморной террасе с видом на собор Святого Павла, — не могла остановиться девушка. — Ты же собираешься купить мне квартиру с видом на собор Святого Павла, не так ли?
— Поппи?
— Да, Бастиан?
— Мне очень жаль. — Он пересек комнату и обнял ее. — Я не должен был так говорить.
— Нет, ты должен был. — Поппи осторожно вывернулась из его объятий.
— Куда ты собралась? — нахмурился он, когда она двинулась к спальне.
— Собираться, — устало сказала она. Куда угодно, лишь бы он не увидел ее горьких слез.
— Ты злишься?
— Да. На себя. Не бери в голову. Я должна была понимать, на что подписываюсь.
— Поппи, послушай. — Он снова схватил ее и повернул к себе лицом. — Ты не можешь обвинять меня за то, что я подумал. Ты сама говорила, что все это похоже на сказку. Ты хотела, чтобы я ущипнул тебя, помнишь?
— Я помню. — Она улыбнулась ему, но внутри у нее была пустота. Все, что ей оставалось, — собрать сумку. — Извини.
— Поппи, ты ведешь себя необоснованно.
— Необоснованно? — Поппи бросила одежду в свою сумку; боль переросла в гнев.
— Я хочу сказать, это ты ввалились в мой кабинет в сексуальных джинсах и обтягивающем свитере и сказала моему деду, что можешь справиться со мной. Разве можно меня винить в том, что я подумал, что ты надеешься на что-то большее.
— Совсем нет, — беспечно сказала Поппи. — На самом деле ты прав. Я надеялась, что твой дедушка войдет и подумает, что мы встречаемся, что мы могли бы притвориться, что это действительно так; что в конце концов ты влюбишься в меня, и мы будем жить долго и счастливо в пентхаусе, на седьмом небе. Отличный план, тебе не кажется?
— Мне очень жаль, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Я был не прав, когда сказал то, что сказал.
— Да, ты был не прав. — Она стояла перед ним с сумкой в руках. — Но ты так думал, и правда в том… — Поппи сглотнула. — Правда в том, что от меня тебе нужна легкая интрижка. Так что это все не имеет значения.
— Ты хочешь сказать, что ты сама хочешь чего-то большего? — спросил Себастьяно, взъерошив волосы.
— Нет. — Она уставилась на него. Его слова, его отчужденность подтвердили все то, что она уже знала; она ему не нужна. Не по-настоящему, не так, как он нужен ей. — Но осталось еще одно желание, которое ты обещал исполнить.
— Чего ты хочешь? — настороженно спросил Себастьяно.
— Чтобы мы больше никогда не виделись.
