Мастер карнавала - [63]

— В это я верю…

Они остановились в гостиной, обставленной, как и ожидалось, с безупречным вкусом и поражающей идеальным порядком. На белых стенах висели яркие живописные полотна, причем только оригиналы. Фабель решил, что она покупала их у молодых художников, только начавших свой путь наверх. Мария была из тех, кто сочетал любовь к прекрасному с деловой хваткой.

— Знаете, я всегда завидовала Марии, — заметила Анна.

— В чем?

— Хотела быть похожей на нее. Понимаете… такой элегантной, рассудительной, целеустремленной.

— Сейчас она далеко не такая.

— Неужели вы этого никогда не чувствовали сами? — спросила Анна, разглядывая коллекцию музыкальных компакт-дисков Марии. — Не хотели бы быть кем-то иным? Хотя бы ненадолго?

— Я не так подвержен философским изысканиям, как ты, — солгал Фабель, улыбнувшись.

— Я всегда считала себя слишком импульсивной и безалаберной. А Мария постоянно такая собранная и дисциплинированная. Кажется, даже чересчур. Например… — Анна показала на коллекцию дисков. — Посмотрите: мало того что они все расставлены по жанрам, так еще и в алфавитном порядке! А жизнь так коротка…

Фабель рассмеялся, стараясь скрыть свою неловкость при виде того, как сильно совпадали вкусы и образ жизни Марии с его собственными. Они осмотрели все комнаты. Фабель нашел в самой маленькой из трех спален то, что искал, хотя это совсем не обрадовало его.

— Вот черт! — присвистнула Анна. — Это плохо. Совсем плохо. Уже похоже на наваждение.

— Анна, от этого не становится легче.

— Я хочу сказать, что с подобным мы сталкиваемся при серийных убийствах…

Фабель внимательно осмотрел маленькую спальню. Все стены были увешаны фотографиями и вырезками из газет, а на большой карте Европы булавками с приколотыми заметками отмечены города. Но все было развешано не беспорядочно, а с соблюдением определенной системы. Фабель насчитал четыре направления. Одно было связано с Украиной, второе посвящено сведениям о самом Витренко, третье — незаконной переправке людей, а четвертое — организованной преступности в Кёльне.

— Мария занималась не лечением, — сказала Анна. — Она работала. В одиночку.

— Ты ошибаешься. Это не работа. Это вендетта. Мария собирается отомстить Витренко.

Анна повернулась к Фабелю:

— И что мы будем делать, шеф?

— Ты займешься письменным столом, а я — картотечным шкафом. И еще, Анна… Это строго между нами, договорились?

— Как скажете.

Фабель и Анна разбирали бумаги Марии два часа. Там было много имен людей, с кем она контактировала. Судя по всему, чтобы получить доступ к конфиденциальной информации, она пользовалась своим служебным положением. В списке источников фигурировали эксперт Интерпола по торговле людьми, Белградский центр по борьбе с контрабандой, Неправительственная организация по защите прав человека. Там имелись сведения о состоянии дел, касающихся торговли людьми в Европе, полное досье об украинском спецназе и целая папка всяких вырезок и подборок, не поместившихся на стенах. Некоторые из них были посвящены пожару, в котором заживо сгорели несколько нелегальных иммигрантов, переправлявшихся на Запад в контейнеровозе. Кроме того, там были материалы об одной берлинской фотомодели, получившей смертельный ожог кислотой, о беспощадной войне преступных кланов в бывшей советской республике Грузия, об убийстве возглавлявшего криминальную группировку на Украине украинского еврея в его же шикарных апартаментах в Израиле.

— Нашла что-нибудь? — спросил он у Анны.

— Список гостиниц в Кёльне. Трудно сказать, в какой именно она остановится, но, похоже, в одной из них. Она поддерживала связь с сотрудником Министерства внутренних дел Украины по имени Саша Андрузский.

Фабель кивнул. Им удалось найти немало вспомогательных материалов, но, видимо, самое ценное она забрала с собой в Кёльн. Фабель окинул взглядом маленькую спальню, превращенную в кабинет, в поисках сумки или рюкзака.

— Помоги мне собрать несколько папок. Мне еще надо позвонить.

4

После четырех часов езды по автостраде А1 Фабель остановился, чтобы заправить свой «БМВ». Под пасмурным синевато-серым небом летали редкие снежинки. Он решил не тратить время на посещение закусочной при заправке и взял навынос кофе и сандвич с салями. В машине он включил печку и перекусил, погрузившись в свои записи, сделанные по материалам, присланным Шольцем. Для Фабеля такое чтение мало чем отличалось от чтения романов. Он мысленно совершал перемещения в пространстве и времени и смело вторгался в чужую жизнь. Он располагал всеми подробностями первого ночного убийства, совершенного два года назад. Но труднее всего ему было вообразить атмосферу карнавала. Жители Кёльна, казалось, были одержимы идеей какой-то площадной веселухи и доведенного до абсурда разума. Он прочитал о перемещениях первой жертвы в последнюю в ее жизни ночь. Сабина Йордански в тот день не работала, но, будучи парикмахершей, делала именно то, чем занималась на работе каждый день. Это был «бабий» четверг, и она с подругами собиралась принять участие в карнавальном шествии, а потом посетить несколько баров с живой музыкой. Весь день Сабина провела за тем, что красила волосы сначала своим подругам, а потом себе, причем в самые экстравагантные цвета: ядовито-розовый, красный, ярко-синий или желтый, — и даже делала прическу разноцветной. В этот день появлялась возможность стать совершенно другим человеком, а сделать это было легче в маске, карнавальном костюме или полностью изменив внешность.