Мастер из Кроксли - [8]
— Не волнуйтесь, мистер Монтгомери, мы вам поможем. Я только не могу понять, как это ваш патрон до сих пор пребывает в неведении. Ведь о том, что с Мастером встречаетесь именно вы, говорят по всей округе. Кстати, из-за вашей кандидатуры у меня даже вышло небольшое недоразумение с Эрмитейджем, меценатом Мастера. Он утверждал, что у нас нет законного основания выставлять вас от имени нашего клуба, и это длилось бы бесконечно, но тут вмешался Мастер и сказал, что ему наплевать на основания — он будет с вами драться и все тут. Но я все же предпочел внятно разъяснить Эрмитейджу, что ваша кандидатура бесспорная, а не то он мог бы где-нибудь нам напакостить — ведь он вложил в это дело немало денег. В конце концов я его убедил. Они там уверены в легкой победе.
— Постараюсь эту уверенность рассеять, — сказал Роберт.
Ленч прошел в молчании: Монтгомери мысленно был уже на ринге, Уилсон же прикидывал, сколько денег он потеряет в случае поражения.
Запряженная парой коляска Уилсона стояла у подъезда. К упряжи лошадей, за ушами, были прикреплены бело-голубые розетки — цвета спортивного клуба Уилсонских шахт.
У ворот аллеи, ведущей к докторскому дому, собралась толпа. Несколько сот шахтеров с женами и детьми встретили экипаж бурными приветствиями. «Наверное, все это мне снится», — думал Монтгомери. Никогда в его жизни не было еще таких приключений, да еще приправленных бушеванием человеческих страстей вокруг. Уилсон приколол ему на лацкан бело-голубую розетку, и теперь уже все увидели, кому предстоит защищать в бою эти цвета. Из всех окон и дверей каждого шахтерского домика махали платками и выкрикивали: «В добрый час!» и «Желаем удачи!»
Монтгомери представил себя рыцарем, спешащим на ристалище. Предстоящий турнир, несмотря на очевидную грубость, не был лишен и духа благородства ведь в этом бою он представляет многих. Самому себе он дал слово, что если его побьют, то из-за перевеса в силе и мастерстве, но никак не из-за недостатка отваги и стойкости. Они проехали мимо дома Фоссета, который как раз влезал на свою высоченную двуколку. Он отсалютовал им своим неразлучным кнутом и шлепнулся на сиденье.
Чуть позднее они обогнали трактирщика Пэрвиса, восседавшего рядом с празднично принаряженной супругой. Чем ближе к Кроксли, тем больше их украшенная бело-голубым коляска напоминала голову кометы, а хвост терялся вдали. Он состоял из пешеходов, всадников, повозок. Видавшие виды шахтерские двуколки были переполнены. Процессия растянулась по крайней мере на четверть мили, и воздух был насыщен сквернословием, щелканьем кнутов, свистом, выкриками, лошадиным топотом. А тут еще в процессию влился кавалерийский эскадрон — матч совпал по времени с ежегодными маневрами. Всадники следовали сразу за коляской Уилсона, образовав как бы почетный эскорт. Поднявшаяся дорожная пыль не могла заслонить от сверкания медных касок, яркие мундиры, веселые загорелые лица над покачивающимися конскими головами. Нет, это могло быть только сном!
Уж совсем поблизости от Кроксли дорога сливалась с другой, и эта другая была забита таким же потоком болельщиков противной стороны. Колонна Уилсона замедлила движение. Литейщики, приверженцы своего Мастера, пошучивали по адресу соперников или же, наоборот, ворчали неприязненно. Впрочем, и шутки были чем-то сродни тяжелым чайкам, и навстречу им как будто летели куски антрацита: «Да ему соска нужна, вашему боксеру?» — «А гроб вы с собой захватили, а то как его будете упаковывать?» — «А где ваш хроменький?» — «Эй, малыш, ты хоть сфотографировался? А то как раз лица и не будет!» — «Ах ты, докторишка недоделанный!» — «Вот увидите, как он подлечит вашего калеку!»
Так и шел обмен любезностями, пока по толпе литейщиков не прошел гулкий ропот, сначала прорезаемый отдельными восторженными восклицаниями, а затем превратившийся в бурю восторга. Мимо промчалась коляска четверней, украшенная развевающимися алыми лентами. На белой шляпе кучера тоже красовалась алая розетка. На заднем сиденье ехала пара, причем женщина обнимала мужчину за талию. Монтгомери увидел только низко надвинутую на глаза меховую шапку, толстое фризовое пальто и алый шарф мужчины, рыжую шевелюру и наглое, вульгарно накрашенное лицо женщины и услышал ее возбужденный смех.
Проезжая мимо экипажа Уилсона, Мастер обернулся и внимательно оглядел Монтгомери, ощерив в ухмылке неровные зубы. На этот раз Роберт успел разглядеть грубое лицо с выступающими скулами и свирепыми глазами. В этой многоместной коляске вместе с Мастером ехали его покровители: горновые мастера, начальники цехов, управляющие. Мелькнула чья-то приветственно поднятая рука с большой металлической фляжкой. Вскоре дорога очистилась, и армия Уилсона, подкрепленная кавалерией, продолжала свой путь.
Дальше дорога шла в обход Кроксли, по сторонам ее поднимались холмы, сплошь исковерканные и выпотрошенные в поисках угля и железа. О размерах образовавшихся под землей пустот легко было судить по огромным отвалам пустой породы и горам шлака. Наконец впереди показались развалины громадного строения — ни крыши, ни дверей, ни оконных рам…
Два полных авторских сборника – «Приключения Шерлока Холмса» и «Возвращение Шерлока Холмса». Здесь будут жених, опасающийся мести бывшей возлюбленной, и невеста, брошенная в день венчания; загадочные апельсиновые зернышки и тайный код пляшущих человечков, смертоносный китобойный гарпун и рождественский гусь с сюрпризом… Но главное – главное, что здесь будет, – это удивительная атмосфера старой доброй Англии со всеми ее красками, запахами и звуками. И даже если вы знаете наизусть все истории о знаменитом дуэте, вы все равно не сможете отказать себе в удовольствии в который раз открыть книгу, а вместе с ней – и знакомую дверь на Бейкер-стрит, 221-b.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
СОДЕРЖАНИЕ: ЭТЮД В БАГРОВЫХ ТОНАХ. Перевод Н.Треневой ЗНАК ЧЕТЫРЕХ. Перевод М.Литвиновой ПРИКЛЮЧЕНИЯ ШЕРЛОКА ХОЛМСА Скандал в Богемии. Перевод Н.Войтинской Союз рыжих. Перевод М. и Н.Чуковских Установление личности. Перевод Н.Войтинской Тайна Боскомбской долины. Перевод М.Бессараб Пять апельсиновых зернышек. Перевод И.Войтинской Человек с рассеченной губой. Перевод М. и Н.Чуковских Голубой карбункул. Перевод М. и Н.Чуковских Пестрая лента. Перевод М.
Рассказ «Пляшущие человечки» из сборника «Возвращение Шерлока Холмса».
Рассказ «Горбун» из сборника «Записки о Шерлоке Холмсе».Полковника Барклея нашли мертвым после сильной размолвки с женой, лежащим на полу с размозженным затылком. Его жена без чувств лежала на софе в той же комнате. Но как объяснить тот ужас, который смерть запечатлела на лице полковника? И что за животное оставило странные следы на полу и портьерах комнаты?..
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.