Мастер иллюзий - [27]

Меня сполна наделили способностью мыслить разумно, но, глядя на мистика, я  понимала, что здравый смысл не имеет ничего общего с происходящим. Он стоял на  возвышении перед нами – такой беззащитный и такой неуязвимый. Он был точно такой  же человек, как все остальные, и он был совершенно другой. И если бы тот, кто  все это придумал, оставил мне хоть малейшую возможность поддаваться порывам, я  бы бегом бросилась к мистику через весь зал, чтобы скрыть его от десятков глаз,  которые изучали его.

К счастью, я не сделала ничего подобного, потому что через несколько секунд все  вокруг пришло в движение, и мне стало ясно, почему семинары Алексея Козакова, знаменитого  мистика и автора теории об устройстве этого мира, были главной головной болью  работников издательства: люди вокруг меня тоже начали раздеваться.

В те минуты я впервые за много лет поблагодарила того, кто все это придумал, за  то, что окружающие, как обычно, смотрели сквозь меня. И никому не было дела до  одетой уродины, которая неподвижно сидела в углу и не решилась даже достать из  сумки блокнот, чтобы записать в нем «Семинары. Правила для подписи».

Солнце за окном клонилось к закату, а полностью раздетые и наполовину раздетые  люди вокруг меня неподвижно сидели, взявшись за руки и посылая друг другу  вибрации своих тел и душ. Все они по-прежнему смотрели сквозь меня, и даже горящие  глаза самого мистика ни разу не задержались на моей скромной фигуре. Я не была  рождена привлекать, и даже вибрации, которые излучает мое тело, не производят ни  малейшего впечатления на окружающих.

Я молча смотрела, как люди вокруг меня разбиваются на пары и прижимают друг  друга к груди. Как они с закрытыми глазами медленно бродят по залу, сталкиваясь  и вновь расходясь в разные стороны. Как они встряхивают руками под ритмичный  стук африканских барабанов и замирают с блаженными улыбками на лицах.

Каким бы ни был смысл всех этих поступков, он не мог скрыть от меня главного, а  именно: Катя номер один снова оказалась права. Я приехала в этот маленький  городок не для того, чтобы разделить мистический транс Алексея Козакова, и меня  не зря наделили способностью мыслить здраво. С тем, что здесь происходило, нужно  было что-то делать, причем как можно скорее, потому что закрыть второе уголовное  дело, возбужденное против мистика, будет значительно дороже.

Между тем стук африканских барабанов постепенно перешел в соловьиные трели и  звук льющейся воды, а затем запись закончилась. Мистик открыл глаза.

Он не спеша оделся и завязал свои идеально начищенные ботинки, после чего  поднялся и окинул взглядом зал.

– Очень рад, что вы провели это время со мной, – приветливо произнес он. – Ужин,  как обычно, в восемь. Отбой, как обычно, в одиннадцать. Жду вас всех здесь же,  завтра в десять. Форма одежды – удобная.

После этого он, не прощаясь, скрылся за дверью, а все вокруг меня снова пришло в  движение, потому что участники семинара начали одеваться, тщетно пытаясь  разобраться в куче одежды, которая была отброшена за ненадобностью несколько  часов назад.

А поскольку моя одежда по-прежнему была на мне, я вышла из зала, внимательно  глядя под ноги, чтобы не наступить на чью-нибудь руку. В коридоре было сумрачно  и пусто. Мистик успел исчезнуть, и я понятия не имела, где именно находится та комната,  в которую Борис должен был отнести мои вещи.

Из комнаты напротив раздавались голоса. Я открыла дверь.

Это была уютная небольшая столовая с розовыми стенами и белыми занавесками, в  которой пахло чем-то печеным и сладким. За одним из столиков в компании двух  молоденьких девушек сидел Борис. Девчонки весело щебетали, а порядочный гад  развалился на стуле между ними, предоставив им развлекать себя разговорами.

– Добрый вечер, Борис, – как можно спокойнее проговорила я. – Не хочу вас отрывать,  но мне нужно знать, куда вы отнесли мои вещи.

– Анжелика! Это вы! – усмехнулся порядочный гад, а жизнь, как и положено, остановилась  на несколько секунд, когда его собеседницы уставились на меня во все глаза. Они  смотрели на меня с ужасом, который вполне объясним в их возрасте. В восемнадцать  уродство кажется катастрофой, в двадцать пять – наказанием небес. Но после  тридцати понимаешь, что отсутствие красоты – не больше чем досадное недоразумение,  которое всего лишь делает жизнь такой, какой она и должна быть.

– Так где же мои вещи?

– Ах, вещи! Они остались в багажнике, дорогая Анжелика. У меня не было времени  ими заниматься. Так что, если вам не лень, прогуляйтесь к машине!

Не дожидаясь моего согласния, Борис швырнул мне ключи. Готова поспорить: он  нарочно бросил их так, чтобы я не поймала, но не тут-то было. У меня непривлекательное  тощее тело, но меня наградили отличной координацией движений. Я сделала всего  один шаг влево, быстро подняла руку вверх и крепко сжала ключи.

– Спасибо, – без всякого выражения произнесла я и вышла.

– Ваша комната на втором этаже! – донеслось мне вслед. – Номер двести два!

Машина Бориса – старенький темно-серый «опель» – стояла на небольшой парковке  прямо у крыльца. Я открыла багажник и достала мою дорожную сумку, после чего без  труда поднялась по лестнице на второй этаж. Я не была рождена привлекать, и мне  нет смысла усложнять мою жизнь лишним багажом, который вряд ли сможет что-либо  изменить. В моей сумке лежал запасной комплект одежды, третья часть «Врат Мира»,  зубная щетка, крем для лица, зарядное устройство для телефона и еще пара мелочей.