Мастер и мяч. Честный футбол Федора Черенкова - [15]

Если, по утверждению Федора, все удачные матчи для него слились в одну большую, яркую, счастливую картину, и нет нужды выделять каждый особо, то те голы, которые у него «не состоялись», он помнит все наперечет:

– «Эпизод из повторной встречи на Кубок УЕФА с западногерманским «Вердером» в Бремене в 87-м. У нас была выгодная ситуация. Но… Я не сумел, находясь в двух метрах от ворот, перевести мяч в сетку после прострельной передачи Саши Мостового. Проиграли 2:6. Горькая зарубка на память…»;

– «Горькое чувство дискомфорта испытываю, когда вспоминаю гол, который я как штатный пенальтист «Спартака» забил в ворота «Днепра» в 88-м. Не сразу я осознал – несправедливый то был пенальти…»

«Ты так играл, ты был артист»

Неброская его внешность и мягкие черты лица, лишенные выражений решимости или амбиции, удерживают от сравнения с футбольными великанами – Марадоной или Кройфом. Но выдающегося футбола в Федоре Черенкове не меньше, чем в игроках с мировой славой.

С трибуны Черенков казался свободным художником, тешившимся и тешившим нас всяческими придумками. А он, переживавший любой эпизод в атаке своей команды обостренным чувством ответственности, стремился играть в футбол наиболее действенным способом, когда ему приходилось противостоять такому противнику, который носится по полю ради мгновенной единичной встречи с мячом на убойной позиции.

Марадона изумителен? Конечно. Но если в такие, как у него, ноги-дубы еще и будто пружинка встроена, отчего бы иной раз и не пробороздить с мячом все поле, со страшной силой обходя соперников. Однажды Черенков – а было ему уже за тридцать – почти повторил этот легендарный подвиг Марадоны, только на свой лад. Он просто отпускал мяч к атакующим его соперникам, ожидавшим чего угодно, только не такой «покладистости», и тут же без труда, играючи, подбирал его от них – и шел с мячом дальше. И таким вот приемом всю систему защитных коммуникаций разрушил.

При весе 58 кг и росте 175 см он чувствовал себя на поле свободно и уверенно: «Я еще в детстве, играя с ребятами гораздо старшими по возрасту, понял: чтобы обыграть физически более мощного соперника, нужно уметь предугадать его ходы, быстрее ориентироваться в игровой обстановке, всегда иметь в запасе один-другой обводящий финт. А грубость, игра на грани фола наносят футболу большой вред…»

Конечно, в игре все по-разному мыслят. Есть несколько вариантов развития любой комбинации – у Черенкова их рождалось в голове сразу пять-шесть, у кого-то другого две – максимум три. Но и это еще не все. Из своих пяти-шести Черенков очень быстро выбирает самый верный. Почти всегда. И почти всегда – неожиданно. До большинства наблюдающих логика его маневра доходила гораздо позже. А когда доходила – восхищались!

Мяч – простая игрушка, но вбирает в себя все значение игры, когда он оживает волею мастера. Тем, кто играет в эту игру, за исключением одного, не разрешается трогать мяч руками – самым важным и умелым естественным инструментом человека. И один уже этот факт требует от участников игры такой технической проворности, что ставит футбол особняком от остальных игр с мячом. Ноги должны быть «вышколены» до такой степени, чтобы иметь высокую степень точности, сноровки и осязания рук. Именно это делает футбол тем, что он есть – особой, притягательной, более загадочной и более подверженной случайности по сравнению с любой другой игрой.

«Технике» – или искусству обращения с мячом – можно обучить лишь до определенной степени, но технику нельзя заучить, как гимнастическое упражнение, или выработать, как вырабатывается выносливость у бегуна. У техники в футболе есть свои критерии: она – не все, но без нее – нет ничего. Техника – это талант, врожденные способность и уверенность, интуиция, может быть. Техника мастера Черенкова никогда не была самоцелью, но была его «отправным пунктом», инструментом самовыражения, средством достижения цели. Он укрощал мяч, не смущаясь ни ограничением во времени, ни ограниченностью пространства, ни противодействием соперника. Техника мастера Черенкова счастливо сочеталась с его футбольным интеллектом – у подобных игроков есть особая проницательность, позволяющая «схватить» ситуацию. Они обладают врожденным «футбольным» мышлением, чувством и видением всего контекста игры, и главное – они наделены даром увидеть, составить картину и принять решение быстрее любого другого.

Футбольные комментаторы восьмидесятых годов любили повторять: «Загадка его игры – разгадка его признания». Причина цельности личности Федора Черенкова и в футболе, и в жизни – в отсутствии столь рокового для многих разрыва между игровой и человеческой зрелостью. Поэтому он и остается мастером, способным удивлять. Есть футболисты, внушающие публике уважение на поле. Но эмоциональное восприятие их тем и ограничивается. Самобытность же Черенкова затрагивает особые струны в наших душах. Игра его отдает романтикой того футбола, в котором еще не было игроков «группы атаки», а были хавбеки и инсайды, самобытность и одаренность которых подразумевались сами собой. Как часто действия Черенкова загадочны для соперника. Вот, получив мяч, Федор неторопливо, как будто бы нерешительно, продвигается вперед, усыпляя бдительность противника. Чего ждать от него? Защитники словно находятся под его гипнозом, и когда Черенков делает резкое ускорение, останавливаются за его спиной в недоумении. Подобное Черенков проделывал не раз, и, казалось бы, соперники должны быть готовы к его «сеансу гипноза». И тем не менее они в каждом матче поддаются ему, снова и снова попадая в ловушки, умело расставленные и искусно замаскированные. В большом футболе при всей жесткости его современных тактических схем Федор сохранил романтику «дворового» футбола.