Мастер дизайна - [12]
Вы по ошибке назвали меня другом, учитель!
— Ах да… Спасибо, что напомнили. Впрочем, я тоже к вам привязываюсь… — Тень грустной понурости легла на лицо дизайнера. Дома неприятности, — сказал он в ответ на немой вопрос Юры.
— Значит, вы тоже… тоже испытываете минуты…
— Только минуты, — поспешно перебил его Кирилл Евгеньевич, и Юра почувствовал, что эта тема для него нежелательна.
— А как вам Сашенька? — спросил Юра.
— Хорошо, что она читает «Овод», — загадочно ответил мэтр.
Стоял солнечный лыжный декабрь — всего минус десять, — занятий в университете не было (отпустили на сессию), и Юра позвонил Сашеньке:
— Жду тебя с лыжами, поняла? На Виндавском вокзале!
— На каком?
— На Рижском, на Рижском! Надо знать старые названия!
Сашенька послушно примчалась и была все в том же черном свитере, в рукавицах, коса заправлена под шапочку. Сели в вагон…
— Как сессия? — спросила Сашенька.
— Нормально. Всего один экзамен, остальные зачеты…
— И у меня один зачет остался. Кириллу Евгеньевичу. Этот, говорят, режет… Одна девчонка примчалась сдавать из больницы — родила недавно… А он даже не посочувствовал, трояк влепил! А еще всех злит, какой он спокойный. Ставит пару, а сам спокойный-спокойный…
— Это результат тренировок… А ты-то что злишься, отличница?
— За девчонок…
— Кирилл Евгеньевич — человек науки.
— А мне он что-то не нравится… Обними меня, — попросила она.
Он обнял.
— Тебе хорошо? — спросила Сашенька и закрыла ему губы ладошкой. — Не говори, не надо.
— Почему? Я могу сказать. Мне с тобой хорошо…
— Не надо. Пусть лучше я сама за тебя скажу, ладно?
— Как хочешь…
— Тебе хорошо, тебе очень хорошо со мной… ты со мной счастлив.
— Это уже похоже на сеанс дизайна, — заметил Юра.
Они впервые поспорили с мэтром.
— Учитель, вы все время говорите о форме, а содержание? — выразил свое сомнение Юра.
— Оно не имеет значения, — ответил мастер дизайна.
— Значит, и плохой человек может быть счастлив?
— Это софизм… Не увлекайтесь софизмами. — Мэтр был не в духе, но его смягчила жажда познания, прозвучавшая в словах ученика. — Не важно, из чего высекать Моисея — из мрамора, гранита или песчаника. Современная наука, Юра, чаще имеет дело с законом построения материала, а не с ним самим. В человеке нет ничего таинственного, и его можно всего передать по телеграфу. Вот только создадим модель клетки — и… Мы живем в век структурализма, Юра, и я недаром стремлюсь смоделировать тип человека, отвечающего духу времени. Вы пока что мой наиболее удавшийся опыт. Гордитесь, Юра.
— Мэтр, я горжусь, — заверил Юра Васильев.
— Тогда я поделюсь с вами моей мечтой, — сказал Кирилл Евгеньевич торжественно, приходя во все большее возбуждение. — Людям, подобным вам и мне, необходимо братство… — голос маэстро замер перед головокружительным рывком ввысь, — братство дизайнеров! — Кирилл Евгеньевич пьянел от вдохновения. — Да. да, да! У меня все полностью продумано. Дизайнеры будут заняты только интеллектуальной деятельностью. Никакого быта, семьи… Радость отцовства они будут черпать из классической литературы — я уже составил список. Они будут влюбляться в героинь древнего эпоса. Представляете, Юра?! Сегодня ваша возлюбленная Пенелопа, завтра — Ярославна, послезавтра — сама Дамаянти!..
Как требовательный к себе дизайнер Юра был недоволен отношениями с Сашенькой. Он овладел формой поведения в заданной ситуации, и когда их с Сашенькой видели вместе, все были убеждены, что они прекрасная пара. Юра подавал ей пальто, дарил цветы и, сходя с троллейбуса, давал опереться на руку. Но у него возникало упрямое подозрение, что Сашенька ждет тех самых необузданных признаний, против которых предупреждал его мэтр. Он сетовал на женскую психологию, вздыхал, сокрушался, но никаких душевных импульсов, отвечающих ее ожиданиям, в нем не возникало. Он как перед загадочным сфинксом останавливался перед Сашенькой, когда она искала в нем признаки одной ей ведомого странного состояния, именуемого влюбленностью.
— Взгляни на меня. Ну, где ты? Где ты?! — спрашивала она, и он недоумевал: чего она хочет?
— Его руки деревенели, мышление затормаживалось, и он терял всякую форму.
— Вот таким ты мне нравишься! — приходила она в восторг.
«Ах, вот она, женская психология!» — восклицал про себя Юра, радуясь, что разгадал хитроумные козни Сашеньки. Она хотела разрушить его гармонию, смутить ясность его души, раздуть в нем угли смуты, хаоса и несчастья…
…подкрался к телефону, взял трубку, показавшуюся предательски легкой.
— Сашенька, это я!
— Подожди, я перенесу аппарат в другую комнату, — попросила она, и он несколько секунд оцепенело ждал. — Ну вот… Ты хотел со мной поговорить?
— Да, Саша, — произнес он, как телефонный робот.
В мозгу стучало.
— О чем же, интересно?
— Вопрос очень серьезный.
— Милый, как я люблю говорить с тобой по серьезным вопросам!
— Видишь ли…
«Мямлю, мямлю, идиот!» — стучало в мозгу.
— Видишь ли, мы должны… нам лучше… лучше расстаться.
В трубке смолкло даже дыхание.
— Ты там не умерла?! Ради бога, без сцен.
— Как же мне быть? — спросила Саша.
— Не знаю…
— Как же мне быть без тебя, Юра?!
— Не знаю, займись дизайном.
Больше всего он не ожидал застать дома Наташу.
Ду Фу (712-770) - величайший поэт Китая. Судьба поставила его в самый центр исторических событий: Ду Фу пришлось быть свидетелем народных войн и дворцовых переворотов, взлетов и падений его страны. Патриотическую лирику Ду Фу называли "поэтической историей" эпохи, в то же время Ду Фу - мастер пейзажной лирики, а также многих других жанров китайской поэзии. В книге рассказывается о жизненном пути поэта, о его встречах с выдающимися людьми эпохи, приводятся переводы стихов Ду Фу и отрывки из исторических сочинений, позволяющие представить картину жизни средневекового Китая.
В новую книгу мастера современной прозы Леонида Бежина вошли лучшие и наиболее характерные для творчества писателя повести и рассказы последних лет, а также роман «Калоши счастья».Некоторые произведения специально переработаны автором для этого издания.
В 1825 г. во время путешествия к Черному морю скончался Всероссийский император Александр I Благословенный, победитель Наполеона, участник заговора против родного отца, убиенного Государя Павла I. Через всю страну везли гроб с телом царя. Толпы народа оплакивали своего монарха. Но когда много лет спустя царскую усыпальницу вскрыли, она оказалась пуста. Народная молва считает, что раскаявшийся император оставил престол и простым бродягой ушел искупать свои грехи.А через несколько лет в Сибири появился старец Федор Кузьмич, как две капли воды похожий на умершего царя.
Дивеевская обитель в Нижегородской области под Арзамасом – одна из главных святынь для русских, куда совершаются благочестивые паломничества тысяч и тысяч людей. Дивеево избрала в Свой четвертый удел на земле Богородица, в Троицком соборе монастыря находится рака с мощами преподобного Серафима Саровского, чьими молитвенными трудами была создана здесь обитель. В годы гонений на церковь Дивеевский монастырь разделил печальную участь поруганных православных святынь: он был закрыт. Судьба Дивеево – в книге известного московского писателя Леонида Бежина.
Леонид БЕЖИН — родился в 1949 году в Москве, окончил Институт стран Азии и Африки при МГУ. Работал в Музее искусства народов Востока, был главным редактором издательства “Столица”. В настоящее время — ректор Института журналистики и литературного творчества (ИЖЛТ). Автор книг прозы “Метро “Тургеневская””, “Гуманитарный бум”, “Ангел Варенька”, “Тыквенное общество”, а также публикаций в журналах “Москва” (повесть “Воспоминания старых москвичей”), “Новый мир” (роман “Калоши счастья”, повесть “Благословенный, или Усыпальница без праха”)
Леонид Бежин, автор книг «Метро «Тургеневская», «Гуманитарный бум», и в новой книге продолжает разговор о подлинной и мнимой интеллигентности, об истинной и мнимой духовности. Повесть «Ангел Варенька» охватывает жизнь двух поколений, их взаимоотношения. С теплотой и тревогой пишет Л. Бежин о Москве, городе, где в основном живут его герои, которому они преданы всей душой.
Любовь, похожая на сон. Всем, кто не верит в реальность нашего мира, посвящается…
По некоторым отзывам, текст обладает медитативным, «замедляющим» воздействием и может заменить йога-нидру. На работе читать с осторожностью!
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.