Масть пиковая - [25]

Как только появился Миршаб, прокурор сказал:

– Я уже позвонил, они начеку и наверняка скоро будут.

Помощник поставил поднос с чайниками, горячими ле­пешками и большой пиалой густой домашней сметаны на стол и, как обычно, спокойно обрадовал:

– Мне кажется, они уже здесь, я видел, по крайней мере, три машины, они пронеслись мимо прокуратуры туда и обратно.

– Не было ли среди них белых «Жигулей» шестой модели ТНС 85-04? – выстрелил вопросом Акрамходжаев.

– Была, эта-то мне и попалась дважды.

– Они, – сказал прокурор, и в этот момент раздался теле­фонный звонок.

Сухроб Ахмедович поднял трубку, настраиваясь на разго­вор, уселся поудобнее. «Я буду у вас через пять минут», – толь­ко и сказал спокойный мужской голос и оборвал разговор.

– Он будет здесь через пять минут, – сказал растерянно прокурор помощнику, хотя тот и сам все слышал, он по при­вычке держал трубку на отлете. Сенатор сразу отметил, как трудно будет с таким человеком, как Шубарин, захватить ини­циативу разговора, начало уже было за ним, он диктовал ход событий.

– Не дал и чаю попить, – сказал спокойно Владыка Но­чи, – у него, видимо, в машине японская телефонная установ­ка на сто номеров или как минимум связь через систему «Ал­тай», на которую тоже не всякий имеет выход. Хорошо, собаки, работают! – закончил он восхищенно.

– Помнишь, как не раз в прокуратуре, МВД поднимали вопрос о том, что преступники технически оснащены лучше нас…

– У начальства, да и в ЦК ответ один: начитались зару­бежных детективов, теперь, правда, еще и на видеофильмы ссылаются.

– Откуда же им знать про преступность: живут в спецдо­мах, определенных районах, милиция там дежурит днем и ночью и уголовники обходят эти кварталы стороной, бомбят квартиры рядовых граждан. И карманников, и хулиганов они почувствовали бы сразу, если хотя бы иногда пользовались об­щественным транспортом, – завелся сразу прокурор, горазд он был на праведные речи.

Салим вспомнил про надгробный памятник Никите Сер­геевичу Хрущеву на Новодевичьем кладбище работы извест­ного скульптора Эрнста Неизвестного, ныне живущего в Аме­рике, тот состоял из двух половинок белого и черного мрамо­ра, так и его друг, не ожидаешь, когда и какой половиной души живет, сейчас, понятно, говорила светлая сторона.

«Попить чаю мы теперь не успеем, разве только с гостем, но до чая там скорее всего не дойдет», – вяло рассуждал Сена­тор, поглядывая на румяную лепешку, как вдруг распахнулась дверь и в комнату вошел человек.

– Здравствуйте, – сказал он с порога и, подойдя к столу, протянул руку. – Шубарин Артур Александрович.

Назвались и хозяева кабинета. Впрочем, вошедший без­ошибочно определил сразу, кто есть кто, видимо, описали их подробно и профессионально.

Сенатор пытался вспомнить, где видел этого собранного волевого человека, в котором чувствовались одновременно интеллект и сила, качества столь редкие, как и подобное словосочетание. На собраниях партийного актива в ЦК? Хотя вряд ли. Если откровенно, такой тип людей ему не встречался вообще, а первоначальная ложность восприятия от того, что он при виде вошедшего спутал реальность жизни с кино. Да, да, он видел его, видел в разных лицах в десятках полицейских фильмов, что собирал специально в своей фильмотеке. Наверное, проку­рор не удивился, если бы Шубарин заговорил по-английски. Конечно, что-то неуловимо выдавало принадлежность его к партийной элите, номенклатуре, к касте, в которой находился и сам прокурор, имел он этот штамп, пусть не ясно выражен­ный, истершийся, но имел, наверное, того требовала жизнь, само его существование, но в остальном, в манерах, экипиров­ке, внешности и даже походке человек был иного круга, для ко­торого и классификации нет, ибо нет людей, а есть редко встречающиеся экземпляры с невероятно выраженным чувст­вом достоинства, проявляющегося во всем, – вот такой чело­век и сидел перед Акрамходжаевым.

– Извините за столь ранний визит, прокурор, – начал гость сразу без восточных экивоков, хотя вероятнее всего знал и традиции, и ритуал, – но обстоятельства, к которым вы, ви­димо, случайно оказались сопричастны, требуют того, чтобы вы прояснили кое-что, а в лучшем случае помогли. – Шуба­рин говорил ясно, ничуть не смущаясь кабинета, где он нахо­дился и где его могли записывать, зная о визите. Видимо, хо­рошо ведал, к кому обращается, или настолько был уверен в своей силе и власти людей, стоящих за ним, что ранг прокуро­ра не производил на него впечатления.

Наверное, внезапный гость, как и сам Сенатор, в эту ночь не сомкнул глаз, но по его внешнему виду этого не скажешь, хотя они были, кажется, ровесниками. Человек, сидевший пе­ред прокурором, несомненно обладал большой энергией, во­лей и терпением, лишь слабая, едва обозначенная ниточка под глазами говорила о бессонных часах, да и сами глаза порою выдавали огромную напряженную работу, которую он сосре­доточил на себе. Он походил на пружину, готовую разжаться с огромной силой, с таким партнером всегда следовало держать­ся начеку.

Безукоризненно выглаженная бледно-голубая рубашка, однотонный на американский манер галстук, со скромным, но многозначащим парижским оттиском «Карден» на нижнем поле. Светло-серого цвета костюм с едва заметной голубой по­лоской известной португальской фирмы «Маконда» и туфли «Рейнбергер», мягкие, на низких каблуках, вишневого цвета в тон галстука – все говорило Сенатору, что они отовариваются из одних и тех же источников, да и там это все не каждому да­ют, прокурор знал расклад, потому что торговая база «Узбекбрляшу», куда поступает дефицит из дефицита, и зачастую по прямым договорам, находилась на его территории.