Масса и власть - [46]

Там, где редки дожди, он сосредоточивается на вызывании дождя Все существа, как и он сам, не живут без воды. Поэтому во многих областях Земли ритуалы вызывания дождя и ритуалы умножения слились воедино. Исполняет ли танец дождя все племя или, как у индейцев пуэбло, все толпятся вокруг наколдовывающего дождь шамана, — состояние группы в любом подобном случае есть состояние умножающей стаи. Чтобы увидеть тесную взаимосвязь между умножением и превращением, надо подробнее разобрать ритуалы австралийцев. О них имеются точные данные, охватывающие более чем полстолетия исследований.

Предки о которых сообщают космогонические мифы австралийцев, — замечательные создания: это двойные существа частью животные, частью люди, точнее сказать, и то, и другое Ими были введены ритуалы, которых люди держатся, поскольку таков наказ предков. Замечательно, что каждый из предков связывает человека с одним вполне определенным родом животных или растений. Так, предок-кенгуру — одновременно и кенгуру, и человек, предок-эму — одновременно человек и эму. Не бывает так, чтобы в одном предке были представлены два разных животных. Всегда присутствует человек — одна, так сказать, половина, другая же половина — определенное животное. Только никак нельзя убедительно доказать, что оба одновременно представлены в одном образе: свойства обоих, с нашей точки зрения, наивнейшим и удивительнейшим образом перемешаны.

Ясно что эти предки представляют собой не что иное, как результаты превращений. Человек, которому всегда удавалось чувствовать себя кенгуру и выглядеть кенгуру, стал тотемом кенгуру Это превращение, которое часто производилось и использовалось, обрело характер окончательности и благодаря мифам, находящим драматическое воплощение, передавалось от рода к роду.

Предок кенгуру, которые были повсюду вокруг, становился одновременно предком той группы людей, которые называли себя кенгуру. Превращение, лежащее в корне этого двоякого потомства, разыгрывалось на общих собраниях племени. Один или два человека изображали собой кенгуру, другие участвовали как зрители в воспроизводящемся превращении. В следующий раз они могли сами танцевать кенгуру, их предка. Удовольствие, получаемое от того или иного превращения, особый вес, который оно приобретало с течением времени, его ценность для новых поколений выразились в священном характере церемоний, во время которых оно совершалось. Удавшееся и утвердившееся превращение становилось своего рода даром: оно сохранялось точно так же, как богатство слов, составляющих тот или иной язык, или иное богатство, состоящее из вещей, которые мы обозначаем и воспринимаем как материальные, — оружие, драгоценности и разного рода священные предметы.

Это превращение, которое, как заботливо охраняемая традиция, как тотем, знаменовало родство определенных людей и кенгуру, содержало в себе также связь с количеством последних. Их всегда было больше, чем людей, и прирост их был желателен, поскольку был связан с ростом численности человека. Если они приумножались, приумножался и он. Приумножение тотемных животных тождественно его собственному.

Поэтому крепость связи между превращением и приумножением невозможно переоценить, оба идут рука об руку. Если превращение утвердилось, и его точный образ воспроизводится в традиции, оно гарантирует приумножение обоего рода созданий, которые в нем едины и нераздельны. Одно из этих созданий — всегда человек. В каждом тотеме он обеспечивает себе приумножение другого животного. Племя, состоящее из многих тотемов, присваивает себе приумножение их всех.

Огромное большинство австралийских тотемов — животные, но есть среди них и растения, и поскольку чаще всего это растения, которые используются человеком, ритуалы, которые служат их приумножению, никого не удивляют. Кажется вполне естественным, что человек заботится о сливах и орехах и хочет, чтобы их стало много. То же справедливо и по отношению к некоторым насекомым — разным гусеницам, термитам, кузнечикам, которые нам отвратительны, а для австралийцев являются лакомствами; они тоже выступают как тотемы. Но что можно сказать, когда обнаруживаются люди, сделавшие своим тотемом скорпионов, вшей, мух или москитов? Здесь о полезности в обычном смысле слова не может быть и речи, эти твари для австралийца такое же бедствие, как и для нас. Его может привлекать лишь невообразимая численность этих существ, и, устанавливая родство с ними, он заботится лишь о том, чтобы обеспечить своему роду такую же численность. Человек из тотема москита хочет, чтобы его род был так же многочислен, как москиты.

Я не могу завершить этот предварительный и очень обобщенный обзор австралийских двойных фигур, не упомянув об еще одном роде тотемов. Их перечень мог бы вызвать удивление, но читатель с ним уже знаком. Среди тотемов австралийцев есть тотемы облаков, дождя и ветра, травы, горящей травы, огня, моря, песка и звезд. Это перечень природных символов массы, которые были детально нами разобраны. Лучше не докажешь их древность и значимость, чем найдя их в числе тотемов австралийцев.