Масоны и заговор декабристов - [2]

Вот некоторые исторические данные: русское масонство и после Отечественной войны продолжает находиться в полном подчинении у руководителей иностранных масонских орденов, частью которых являлись русские ложи.

27 января 1815 года великий мастер Петербургской ложи «Сфинкс» А. Жеребцов отправил товарищу великого мастера ложи «Сфинкс» уездному предводителю дворянства П. И. Левенгагену письмо, в котором сообщал, что он за нарушение устава, по постановлению Верховного Совета ордена в Лондоне, предан масонскому суду. Текст этого документа, фотокопия которого была опубликована в 1912 году в газете «Земщина» (№ 896 от 5 февраля 1912 г.), таков:

«Высокопреосвященный брат Левенгаген! Перед получением мною Вашего письма, в котором Вы делаете честь сообщить мне, что, по домашним обстоятельствам, Вы не можете оставаться вице-президентом уважаемой ложи «Сфинкс» и слагаете с себя обязанности, я получил извещение от Верховного Лондонского Совета, объявляющего его решение о Вашем поведении по отношению к братьям, не пожелавшим принять извинения, которое Вы поручили мне им передать, послав в великий капитул «Феникса», долженствующий Вас судить по своей мудрости. В ожидании сего Совет временно отрешил Вас от должности вице-председателя Шотландской ложи.

Мне велено сообщить это с чувством великой скорби. Счастливейшим днем моей жизни будет тот, когда я увижу Вас оправданным в глазах масонства. Примите, высокопреосвященный брат, уверения в моих чувствах к Вам.

А. Жеребцов, великий мастер ложи «Сфинкс».

Французский посол граф Буальконт в депеше, написанной 29 августа 1822 года, пишет: «…Император, знавший о стремлении польского масонства в 1821 году, приказал закрыть несколько лож в Варшаве и готовил общее запрещение; в это время была перехвачена переписка между масонами Варшавы и английскими. Эта переписка, которая шла через Ригу, была такого сорта, что правительству не могла нравиться. Великий князь Константин (живший постоянно в Варшаве) приказал закрыть все ложи.

Из Риги Его Величество также получил отрицательные отзывы о духе масонских собраний; генерал-губернатор приказал закрыть все ложи и донес об этом в С.-Петербург».

«В России имеются все признаки духа разрушения, — сообщает в том же письме граф Буальконт, — который распространен в государстве, где мнения выражаются только катастрофами; где можно видеть людей, прекрасно воспитанных и принадлежащих к сливкам общества, но восхваляющих убийц Павла I, и где лучшим тоном людей высшего света были их намеки на то, что и они имели отношение к этому ужасному преступлению».

1 августа 1822 года Александр I дал следующий указ: «Все тайные общества, под каким бы наименованием они не существовали, как то: масонские ложи и другие, — закрыть и учреждения их впредь не дозволять, а всех членов сих обществ обязать подписками, что они впредь ни под каким видом ни масонских, ни других тайных обществ, ни внутри империи, ни вне её составлять не будут».

«…Эксцессы в гвардии и революционная работа в армии, — указывает полковник Генерального Штаба П. Н. Богданович в книге «Аракчеев», — без существования военных поселений поставили бы Государя в зависимость от любого заговора, то есть в трагическое и безвыходное положение. Военные же поселения в корне меняли эту кошмарную обстановку: и мысль о них вышла исключительно из головы Александра I, много думавшего об отце и деде, а с ними — и о судьбе русской монархии. Аракчеев же эту мысль Императора осуществил со свойственной ему точностью, исполнительностью и законченностью».

«Что делал бы Император Александр I в создавшейся атмосфере, если бы в ближайшем к С.-Петербургу районе не было бы мощного кулака поселенных войск (надо считать около 100.000 человек), а на юге 240 эскадронов — войск, беспрекословно преданных Императору, войск, которые были крепко в руках графа Аракчеева, на которого, к тому же равнялась масса артиллерии.

И в этом также кроется разгадка той травли, которая велась и ведется против Алексея Андреевича, бывшего, как и при Павле I, грозным препятствием для дворцовых переворотов, — организатора, воспитателя и руководителя поселенных войск».

Создание военных поселений очень беспокоило Англию и русскую аристократию.

«…С претворением в жизнь замысла Императора кончалось ее своеволие, кончалась роль гвардии, как янычар или преторианцев, и безболезненно проходило бы уничтожение крепостного права.

Для русской боярщины все это было бы смертельным ударом».

Это объяснение П. Н. Богдановича, вполне возможно, является самым верным объяснением.

III

Очень характерно, что декабристы особое внимание сосредоточили на проведении революционной работы именно в районе военных поселений. Масоны и русские якобинцы, видимо, отдавали себе отчет в том, что военные поселения являются орудием, направленным против них. С другой стороны, они старались использовать недовольство, имевшееся среди военных поселений, и направить его с помощью намеренных строгостей против правительства.

Раскрытие заговора декабристов было обнаружено не где-нибудь, а в военных поселениях на юге России. Штаб южного района поселений напал на след революционной работы масона полковника Пестеля.