Масонерия и машинерия - [7]
Если главный вопрос для «гражданина ноосферы» – «что еще я могу дать окружающей среде?», то главный вопрос во фрумеросфере – «где (у кого или чего) еще отнять?».
В рамках фрумеросферного мышления коммунистов, капиталистов, нацистов ценность бесконечного роста потребления является абсолютной и непререкаемой. И это тоже одна из особенностей фрумеросферности, пребывания разума в колбе фрумеросферы: неспособность даже поставить вопрос о пользе, хотя бы в некоторых случаях, снижения потребления.
Весь конфликт между атлантизмом и евразийством, капитализмом и социализмом, Западом и СССР строился, по сути, вокруг вопроса: «кто эффективнее наращивает потребление масс». Каждая из сторон спора (не будь Гитлер столь агрессивен – он был бы в споре третьей стороной) доказывала, что именно при ней потребление масс растет быстрее, устойчивее, мощнее. Стороны исторического спора прибегали к шулерству и подделкам самого низкого рода (например, накачивали предметами потребления ФРГ и ГДР – лишь бы доказать оппоненту, что при их «изме» легче и больше массы потребляют). Задача Хрущева «догнать и перегнать Америку» ставилась именно в потребительской сфере. Да и рухнул СССР потому, что его гражданам показалось, что при капитализме потребляют больше, – а спорить с этой «фундаментальной ценностью бытия» в массовом обществе, внутри фрумеросферы нельзя и невозможно.
Философы всех мастей – от писателя М. Булгакова с его профессором Преображенским и Шариковым до Ортеги-и-Гассета с его «восстанием масс» – проявляли в отношении массового общества растущее смутное беспокойство.
Правда, истоки теорий массового общества – отнюдь не ноосферны. Они – в консервативно-романтической критике капитализма идеологами классов, утративших свои сословные привилегии и оплакивающих патриархальный жизненный уклад (Берк, де Местр, консервативные романтики Германии и Франции XIX в.).
Непосредственными предшественниками теорий массового общества были Ницше, утверждавший, что отныне главную роль играет масса, а она преклоняется перед всем заурядным, а также Г. Лебон и Г. Тард, разработавшие концепцию психологии масс. Первым целостным вариантом теорий массового общества был ее «аристократический», или консервативный, вариант, получивший наиболее законченное выражение в книге Х. Ортеги-и-Гассета «Восстание масс».
Вместо того чтобы следовать за элитой (для Ортеги это норматив социально-политической организации), массы рвутся к политической власти, хотя не обладают способностью управлять обществом, они пытаются вытеснить элиту из ее традиционных областей – политики и культуры, что является причиной катаклизмов XX века.
Ортега не сумел понять, что массы рвутся вовсе не к политической власти, которая им по определению недоступна (см., например, «железный закон олигархии») и не в культуру. Массы рвутся к потреблению, которое вчера было доступно только представителям высших слоев, и рвутся, сметая на пути и политическую власть, и культуру.
В 1940–1960-е возникли либерально-критический (Маннгейм, Фромм, Рисмен) и леворадикальный (Миллс) варианты теорий массового общества, которые приобрели значительную популярность в широких кругах западной интеллигенции.
И тот и другой варианты убоги тем, что общий негатив фрумеросферы пытаются свалить на ее частное выражение – на социализм (пытаясь приписать уродства фрумеросферного мышления только тоталитарным обществам) или на капитализм (пытаясь подать лимитрофное хищническое мышление как свойство исключительно частно-либерального устройства жизни).
Но главное – понять, что все проблемы массового общества связаны вовсе не с тоталитаризмом и не с формами собственности, а с выставлением потребления масс высшим благом и высшим идеалом. Во фрумеросфере и тоталитаризм, и демократия, и частная, и общественная форма собственности лишь прислуживают растущему потреблению, лишь доказывают, что они лучше других выражают волю «его величества потребителя».
Укрепляясь и костенея, затромбировав ход ноосферности, фрумеросфера попыталась себя обелить и институализировать. В 1960–1970-е американские политологи Белл и Шилз объявили теории массового общества «неоправданно критическими», дисфункциональными по отношению к существующей политической системе и пытались переконструировать их, элиминировать их критический запал, направив в русло официальной идеологии западных стран.
Шилз указывал на интеграцию народных масс в системе социально-политических институтов «массового общества»; посредством массовых коммуникаций они усваивают нормы и ценности, создаваемые элитой, и общество движется по пути преодоления социальных антагонизмов (тогда как в действительности они воспроизводятся в новых формах).
Если в биосфере масса выступала как фрагмент общества, только как биомасса истории, то в XX в. общество выступает как масса потребителей. Употребляемое в западной политологии понятие «масса» взято из социальной психологии и возникло в ходе эмпирических наблюдений над непосредственно обозримыми множествами индивидов (напр., поведение толпы на улице).
Обращало на себя внимание возникновение определенных психологических связей, заставляющих индивидов вести себя иначе, чем если бы они действовали изолированно, и нередко примитивизирующих их поведение, подчас даже порождающих психологические аномалии типа массовой истерии. В дальнейшем эта эмпирическая констатация стала основой для объяснения самых различных сфер социальных отношений, поведения «человеческих множеств», уже не являющихся непосредственно обозримыми, и всего политического поведения.
В засекреченной лаборатории ведутся разработки наноустройств, которые бы обладали разумом и способностью действовать. Это так называемые нановиты. Неожиданно в институте происходит мощный взрыв и вещество с нановитами распыляется в окружающее пространство. А лаборатория находится в городе… И началось…И выяснилось, что нановиты способны проникать внутрь человека, поражать его организм, менять психику и… подчинять человека себе, делать из него зомби, чтобы его руками бороться с другими людьми и переделывать мир под себя.
Люди сами порождают чудовищ, их пожирающих. Так было всегда, так случилось и на этот раз. Строго засекреченные эксперименты с нановитами (наноустройствами, обладающими разумом и способностью действовать) закончились плачевно. Мощный взрыв в лаборатории — и вещество с нановитами вырывается наружу.И целый город превратился в ад.Нановиты существуют не сами по себе, а в виде Роя — коллективного разумного образования. В этом сила Роя: можно уничтожить отдельных особей, но в целом Рой не уничтожим. Угроза нависает над всем миром.
Рыцари плаща и кинжала – так во все времена называли разведчиков, шпионов, сотрудников спецслужб. Но в наше поразительное по своей хаотичности и беспринципности время они остались без плащей. А вот кинжалы у них всё еще есть.Любовь, честь, дружба – для героев цикла повестей «Кинжал без плаща» это не пустые слова. И всё же предательство окружает их, а смерть ходит по пятам. На пределе сил и способностей они делают свою работу, исполняют долг. А наградой – тишина, забвение и тень. Тень, из которой выйти им не дано.
В России в первой трети XXI века к власти приходит никому не известный авантюрист, в короткий срок установивший в стране профашистскую диктатуру. И мало кому известно, что на самом деле это – не человек, а внеземное существо, вынашивающее планы поработить все человечество и заставить служить себе и своему инфернальному клану. И лишь бывший научный сотрудник Руслан Быков и его учитель, профессор Богдан Жилин, узнав об истинной сущности диктатора Дивова, встают на путь борьбы с ним и подвластными ему «черными» боевиками и полицией.Долог, труден и опасен путь, ведущий к затерянной в горах базе сил Сопротивления, но герои с помощью своих друзей предпринимают отчаянные попытки пробиться к союзникам в борьбе и ценой гибели соратников уничтожить смертоносное существо.Увы, на этом проблемы людей не заканчиваются и перед героями встают новые угрозы и новые задачи по их устранению.
Четвертый выпуск альманаха «Фантасофия» составлен на основе произведений малой и средней литературных форм — рассказов, повестей и новелл — писателей Республики Башкортостан, работающих в жанре литературы «главного потока».
Шестой выпуск альманаха «Фантасофия» составлен на основе произведений малой и средней литературных форм – рассказов, повестей и новелл – писателей Республики Башкортостан, работающих в жанре «альтернативно-маргинального мэйнстрима».
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.
Правда всегда была, есть и будет первой жертвой любой войны. С момента начала военного конфликта на Донбассе западные масс-медиа начали выстраивать вокруг образа ополченцев самопровозглашенных республик галерею ложных обвинений. Жертвой информационной атаки закономерно стала и Россия. Для того, чтобы тени легли под нужным углом, потребовалось не просто притушить свет истины. Были необходимы удобный повод и жертвы, чья гибель вызвала бы резкий всплеск антироссийской истерии на Западе. Таким поводом стала гибель малайзийского Боинга в небе над Украиной.