Маслав - [50]
– Здесь не надо мечей, возьмем топоры и дротики, как на диких зверей, – крикнул предводитель.
Охотники схватили топоры и дротики и, прикрытые панцирями, а некоторые укрываясь за щитами, выбежали из ворот.
Толпа черни, напиравшая на замок с этой стороны, не ожидала вылазки; и в первую минуту, когда открылась калитка, они подумали, что это измена внутри замка, и что ее открыл простой народ, желавший соединиться с ними. Они немного отступили из предосторожности… Но в ту же минуту Вшебор с товарищами врезался в самую толпу и принялся колоть и рубить на обе стороны. С валов, по данному знаку, сбросили огромные бревна, а на ближайших начали лить кипящую смолу. А Вшебор с криком напирал на них. Растерявшаяся перепуганная чернь в беспорядке бросилась к гатям и мосту, но навстречу им шли новые отряды; отступавшие столкнулись с наступавшими, и значительная часть первых, убегавшая от топоров и копий, должна была соскочить в воду и трясину…
Вшебор и его товарищи отлично воспользовались этой первой минутой замешательства и стали напирать сзади еще сильнее. Необузданная толпа всегда склонна бежать по первому примеру. И вот весь этот муравейник вдруг обратился в бегство. Те, которые шли вперед, повернулись и с воплями побежали назад; многие оступались, падали в болото, сталкивались другими бежавшими в реку. А Вшебор беспощадно бил, рубил топором и неся дальше. Между тем осаждающие, отделенные водой и не видевшие за стенами городища, что делалось с той стороны, даже не догадывались о происходившем и потому не могли своевременно придти на помощь своим.
Доливы отделились в этом первом столкновении с врагом поразительно счастливо, а что всего удивительнее – они не увлеклись и не забрались слишком далеко вперед. Дойдя до половины моста, они начали рубить его и срывать доски, а, покончив с этим вернулись в замок.
Отброшенная таким образом чернь уже не смела и не могла вернуться и оставалась пока на противоположном берегу. Дерзкой безумной выходке Вшебора городище было обязано тем, что оборона могла сосредоточиться там, где скопились главные силы Маславова войска.
Их огромное количество увеличивало только общую суматоху, но не приносило существенной пользы. Большая часть их, стоявшая бездеятельно в долине, теснила своих, бросала камни из пращей, которые часто падали на головы их же товарищей, а подойти ближе не имела возможности. Окопы были завалены трупами и ранеными.
Бревна придавливали людей до полусмерти, но они не могли из-под них выбраться. По их телам и по трупам убитых осаждавшие шли уже не так стремительно, потому что из-за рогаток на них сыпался град камней, а на головы их лилась кипящая смола.
Яростный бой длился до полудня. Маслав, надеявшийся покончить с замком в каких-нибудь два-три часа, приходил в бешенство, наблюдая упорную борьбу защитников, которая стоила им уже столько жизней и отнимала мужество у остальной черни. Тогда, выбрав надежных людей из своего войска, он приказал им подойти к главным воротам, поджечь их и начать рубить.
Но около ворот давно уже были приняты все меры для обороны. Самое их положение облегчало защиту. Главный вход находился в узком проходе, в котором могли поместиться в ширину всего несколько человек.
Белина еще с утра отдал приказ облить водой доски, чтобы они не могли легко загореться.
На верхнем мосту над воротами, защищенном навесом, стали лучшие воины, первые смельчаки из молодежи. Навес охранял их от града стрел и камней, и они, защищенные таким образом от вражеских ударов, могли успешно обороняться отсюда. Тут же были свалены груды камней и толстых бревен, да и рук было достаточно. Маслав, подъехав сам с этой стороны, указывал своим на ворота, побуждая их напирать отсюда; подбежало несколько десятков воинов с липовыми щитами, обитыми кожей, которые были пригодны в поле против мечей, но не могли защитить от камней и бревен.
Их подпустили к самому ущелью среди валов, и они, держа в руках смоляные факелы, успели добежать до ворот, но тут на них сбросили заранее приготовленное бревно, перед которым они не успели отступить. Несколько человек было убито на месте, остальные отошли назад. Видя, что подойти ближе будет трудно, они начали складывать кучи сухого хвороста, чтобы поджечь его и потом подсунуть к воротам. Но пока они это выполнили, наступила темнота. Стояли самые короткие дни поздней осени, которые еще сокращались хмурым небом; люди были так измучены, что с окончанием дня штурм значительно ослабел. Кое-где остались кучки наиболее упорных охотников, но и те уже начинали редеть. Осажденные ждали, как избавления, прихода ночи, хотя они хорошо понимали, что им не удастся отдохнуть, и придется попеременно стоять на страже.
Первый день неимоверных усилий измучил рыцарство, и многие из них должны были на время оставить свои места на валах, чтобы перевязать раны и отдохнуть; день этот, правда, прошел счастливо, но он не нанес неприятельским полчищам существенного ущерба и только довел до бешенства. Для них не играла значительной роли потеря нескольких десятков и даже нескольких сотен людей. Отброшенные со стороны речки, отступив с позором, они пришли в ярость и собирались с новым упорством возобновить наступление.
Захватывающий роман И. Крашевского «Фаворитки короля Августа II» переносит читателя в годы Северной войны, когда польской короной владел блистательный курфюрст Саксонский Август II, прозванный современниками «Сильным». В сборник также вошло произведение «Дон Жуан на троне» — наиболее полная биография Августа Сильного, созданная графом Сан Сальватором.
«Буря шумела, и ливень всё лил,Шумно сбегая с горы исполинской.Он был недвижим, лишь смех сатанинскойСиние губы его шевелил…».
Юзеф Игнацы Крашевский родился 28 июля 1812 года в Варшаве, в шляхетской семье. В 1829-30 годах он учился в Вильнюсском университете. За участие в тайном патриотическом кружке Крашевский был заключен царским правительством в тюрьму, где провел почти два …В четвертый том Собрания сочинений вошли историческая повесть из польских народных сказаний `Твардовский`, роман из литовской старины `Кунигас`, и исторический роман `Комедианты`.
В творчестве Крашевского особое место занимают романы о восстании 1863 года, о предшествующих ему событиях, а также об эмиграции после его провала: «Дитя Старого Города», «Шпион», «Красная пара», «Русский», «Гибриды», «Еврей», «Майская ночь», «На востоке», «Странники», «В изгнании», «Дедушка», «Мы и они». Крашевский был свидетелем назревающего взрыва и критично отзывался о политике маркграфа Велопольского. Он придерживался умеренных позиций (был «белым»), и после восстания ему приказали покинуть Польшу.
Польский писатель Юзеф Игнацы Крашевский (1812–1887) известен как крупный, талантливый исторический романист, предтеча и наставник польского реализма. В шестой том Собрания сочинений вошли повести `Последний из Секиринских`, `Уляна`, `Осторожнеес огнем` и романы `Болеславцы` и `Чудаки`.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.