Маськин - [70]

Говорят, что эта частушка имела наибольший успех в странах Африки и привела к снижению заболеваемости СПИДом в этом регионе.

А вот ещё частушка Плюшевого Медведя, рекламирующая Маськин образ жизни:

Если б стали все, как Маськин,

Дни свои вести в делах,

Никакие бы напасти

Не случались в новостях!

Были у Плюшевого Медведя и непристойные частушки, которые я с радостью вам здесь пропою, если вы пообещаете временно удалить от чтения этой книги детей. Договорились? Проверьте, дети не подслушивают? Не подглядывают? Ну вот. Хорошо. Слушайте:

Заходя в метро и в лифт,

Не читайте сто молитв.

Террористу – злому гаду

Лучше пните раз по заду!

А вот ещё философское:

Мир, закончи придуряться,

Спрячь петиции в карман,

Будешь снова чесать яйца,

Полетишь к тартарарам…

(Для критиков Стихирушкина и Прозарушкина Плюшевый Медведь переделал последнюю строчку в интеллигентную форму: «Полетишь к иным мирам…», в чём был намёк на древнееврейское выражение «ле-уламот».)

По правде говоря, вообще Плюшевый Медведь хотел срифмовать другое слово, но Маськин побледнел и попросил этого не делать.

Капитан Ибн-Маслинкин-Алибабуев за оскорбление одной важной книжки может оторвать не только яйца… Ну что ж, мы с вами заболтались…

Короче, мораль проста – мир простых вещей создаёт уютную атмосферу обыденности – а мирная обыденность есть не что иное, как тихое вечернее домашнее счастье с самоваром, чашкой чая и ванильной сушкой. А микроволновая печка, хоть и есть часть нашего настоящего, забрела к нам скорее по ошибке, потому что она – предмет будущего, к которому мы, увы, имеем мало отношения… 

Глава сорок третья Маськин и бассейн

Мне часто становится смешно, насколько люди недооценивают ту невообразимую массу воды, которая их окружает. Сидя на суше и встречаясь с водой в виде супа, быстро забываешь, что большая часть Земли покрыта водой, и не просто покрыта, а в среднем на два-три километра глубиной! Можете ли вы вообразить себе три километра водяной толщи?

Я сам иногда чувствую себя более водоплавающим, чем сухотопающим. Конечно, в глубинах моря трудно сформировать разумную цивилизацию. Законы всё время будут какими-то размытыми, а с нечёткими законами, сами понимаете, каши не сваришь, особенно под водой. А без каши нет разумной жизни. Это вам подтвердит Плюшевый Медведь, если вы проконсультируетесь с ним по этому вопросу, особенно перед завтраком.

У нас вообще есть поразительная способность не замечать самого главного, находящегося буквально у нас под носом. Я бы сказал вам, что это за самое главное, чего мы не замечаем, но, к сожалению, не могу-с по той простой причине, что я сам не замечаю его и поэтому не ведаю с полной достоверностью, о чём же идёт речь. Однако я с уверенностью заявляю, что чувствую нахождение чего-то важного совсем поблизости, остающегося незамеченным. А у вас нет такого чувства?

Как мы не осознаём, что по сути живём на Планете-Океане, так же мы не замечаем простого шелеста травы и самых простых и, казалось бы, разжёванных нам природой вещей. Они всё время где-то рядом и кажется, что спешащий куда-то по ему только ведомым делам муравей очень хорошо их понимает, но нам они недоступны, как недоступны нам равномерные взмахи крыльев птиц, собирающихся в клинья и устремляющихся на юг, или деловое сосредоточенное внимание шмеля, собирающего пыльцу. Нам же хочется всё копить и разглядывать свои нелепые блестящие побрякушки, и прятать их в закрома, нам же нужно испытывать лихорадку по поводу нелепиц, лихорадку – именуемую с благородным придыханием страстью…

А что есть это самое благородство страсти? Вяленый инстинкт? Врождённое качество супчиков? Я лично называю благородство страсти – рогоблудством, чем оно, в общем, и является, потому что благородство страсти вряд ли когда-либо ведёт к разумной любви, к таинству колыбельной заботы иль священнодействию сострадания, к тем самым немногим вещам, которые могут оправдать существование нашего биологического рода бесхвостных, бесшёрстных, двуногих, с в меру оттопыренными ушами.

Ведь мы – ничто вне своего биологического вида. Наши стада окружают каждого из нас своей неотступной опёкой, влияют на наши мысли, желания, порывы… а изнутри держит нас на короткой привязи цепь химических реакций… Не убежишь.

Так и Маськина однажды сломило влияние окружающего общества и внутренних импульсов. Не устоял бедняга Маськин под напором этого грубого и вздорного влияния. Что же произошло? Да дело в том, что захотелось Маськину переделать пруд у себя во дворе, в котором купался Плюшевый Медведь, в настоящий бассейн, ну знаете, как бывает у миллионщиков.

Дело в том, что когда у тебя перед глазами всё время машут чем-то, то невольно создают потребности, которых раньше и в помине не было. Показали Маськину фильм про богатую жизнь раз, показали два… он и скуксился, мол: «Что ж это я живу натуральным хозяйством… Деревенщина… что ж мы, хуже других?»

Посмотрел он на свой старый пруд, где купался Плюшевый Медведь, а он весь так себе – непрезентабельный. Зарос наполовину, лягушки прыгают, короче, типичная экологическая ниша.

Позвал Маськин Бобра-подрядчика, и тот закопал старый пруд, а на его месте вырыл котлован глубиной с небольшой лунный кратер. Маськину пришлось заплатить Бобру-подрядчику всю выручку от продажи корнеплодов за прошлый год, и Маськин Бумажник рыдал в тридцать три с полтиной ручья, отсчитывая Бобру монетки, но получившийся бетонный результат Маськина удовлетворить не мог, потому что бассейн вышел, конечно, миллионерский, но какой-то недушевный.