Маски. Карнавал судеб - [74]

Ким расплакалась.

— Да, — рыдала она, — я понимаю, что ты чувствуешь, потому что чувствую то же самое! Всю жизнь я ждала кого-то — кто бы дополнил меня, сделал полноценной… Я искала единственного человека в мире, кому могла бы доверять как самой себе. Ты так долго шел ко мне, мой дорогой Хью, может, уже и поздно… но это неважно! Наконец-то ты здесь! Теперь мы навсегда вместе, и у нас все будет общим: сердца, надежды, мечты…

Она потянулась к нему, чтобы взять его за руку, и оказалась в круге света.

— Мы никогда больше не будем одиноки, Хью! Ни ты, ни я.

Смятенный, он приложил ее руку к своей щеке… Некоторое время они сидели так в полном умиротворении, потом он глубоко вздохнул и произнес:

— Скажи, сестричка, мы с тобой и вправду так похожи?

— Были когда-то, — ответила Ким.

— Дай-ка посмотрю!

Привстав, он повернул лампу, чтобы свет падал на ее лицо. Она откинула вуаль.

— О Боже! — вскрикнул Хью Келли.

Майнола

«Штат Нью-Йорк против Миранды Ви»: защита в трех актах.

Акт первый: Тонио Дюмен. Присяжные знакомятся с природной сущностью самого дьявола.

Акт второй: Питер Мэйнвэринг и другие. Присяжные выслушивают показания экспертов.

Акт третий: Миранда Ви. Присяжные знакомятся с настоящей и единственной Жертвой некоторых событий, происшедших на проселочной дороге под французским поселком у замка «Шамбор».

Акт первый был отыгран блестяще, защите удалось показать всю жестокость характера Тонио — так, чтобы присяжные, которым предстояло решать судьбу Миранды, содрогнулись от ужаса, но не были выбиты из колеи окончательно: переборщить тоже бывает вредно, повторение уже постигнутых истин только притупляет впечатление. Тем не менее когда фотографии Миранды во время ее пребывания в «Маривале» были розданы членам суда, адвокат заметил, что у большинства из них побелели лица и сжались кулаки. Присяжный под номером восемь (автомеханик из Хиксвилла) выглядел так, будто вот-вот взорвется от ярости, а присяжная под номером два (домохозяйка из Сиссета) чуть не упала в обморок.

Установив, кто является истинным злодеем в разыгравшейся трагедии, адвокат вызвал в качестве свидетелей защиты специалистов. Социологи говорили о проблемах, встающих перед женщинами — жертвами насилия и побоев; известный психиатр объяснил природу посттравматических стрессов. Питер Мэйнвэринг в хронологической последовательности поведал душераздирающую историю о страданиях, пережитых Мирандой в «Маривале».

Потом настала очередь самой Миранды.

— Ваше выступление будет решающим, — внушал ей адвокат в долгие часы подготовки к нему. — Присяжные должны пережить все вместе с вами шаг за шагом — и плохое, и хорошее, они должны немножко влюбиться в вас и принять все близко к сердцу, на личном уровне. Думать о вас так, как если бы вы были, скажем, их женой, сестрой, дочерью или подружкой. Нужно добиваться того, чтобы все они без исключения стали кровно заинтересованы в вашем оправдании.

И когда решающий момент настал, Миранда была неподражаема.

Она выглядела очень хорошенькой и в то же время легко уязвимой в своем шерстяном платье болотного цвета — хрупкая женщина с печальной улыбкой и преждевременной седой прядкой в каштановых волосах.

Тихим, ровным голосом Миранда описала свое детство в рабочем районе Чикаго; призналась в честолюбивых планах «сделать из себя что-то стоящее», появившихся у нее еще в юности; рассказала и о работе в Париже, где она научилась французскому языку и хорошим манерам; о том, как отправилась в путешествие на велосипеде по живописным местам, которыми славятся берега Луары; о том, как попала в небольшой бар, где выпила бокал вина, подпевала Билли Холлидею и танцевала с красивым незнакомцем. И наконец со все нарастающим напряжением и волнением (присяжные словно вместе с ней переживали каждое слово, каждое воспоминание, с такой болью они ей давались) поведала во всех подробностях о нападении на нее Тонио Дюмена.

— Вы не звали на помощь? — спросил адвокат.

— Я не могла… — прошептала Миранда. — Он перерезал мне голосовые связки.

Услышав ее ответ, присяжная под номером семь (продавщица из цветочного магазина) разрыдалась. Адвокат же с мрачным видом подождал, пока она успокоится.

Затем Миранда поделилась своими впечатлениями, которые остались у нее от пребывания в «Маривале»: бесконечные операции, постоянная боль, глубокая депрессия…

Рассказывая о последующих годах, направляемая вопросами адвоката, Миранда не допускала никаких приукрашиваний фактов, не прибегала к излишнему красноречию, однако суд ловил каждое ее слово затаив дыхание.

Тщательно отрепетированные заранее, ее показания звучали тем не менее предельно искренне и откровенно. Если на ее глаза и наворачивались слезы, то самые настоящие, неподдельные.

— Почему вы выбрали для своей фамилии псевдоним Ви? — спросил адвокат.

— Для меня он ассоциируется со словом «жертва».

Она закрыла глаза рукой.

— Как долго вы переживали последствия нападения под «Шамбором»? — спросил адвокат.

— Постоянно, с 12 апреля 1965 года до той ночи, когда я выстрелила в Тонио Дюмена и убила его.

— Благодарю вас. У меня больше нет вопросов.

Но у общественного обвинителя вопросы были.