Маски Черного Арлекина - [13]

Он вновь застыл над своим пленником, склонившись к самому его лицу. Глаза их встретились, и своим серебристо-стальным взглядом обладатель алого пера на шляпе будто бы попытался пронзить Логнира. В какой-то миг чужак заговорил:

– Для тебя же будет лучше, если ты перестанешь недоумевать, а будешь слушать. – Его слова из-за повязки звучали немного приглушенно, но говор был ровным и размеренным. Волна чужого хладнокровия накрыла распростертого человека. – Логнир Арвест. Уроженец Восточного Дайкана, сын Джеймса Арвеста, смотрителя городских часов, и Мэри, в девичестве Колтон, швеи. Тридцати шести лет. Вдовец. Сотник армии его величества в звании капитана и командир двадцать первой северо-восточной заставы. Награжден Золотой Лилией за выслугу лет (двадцать), дважды Червленым Сердцем за доблесть, дважды Серебряным Львом за походы в Со-Лейл, а также Знаком Короны-Лилии за верность и преданность трону Ронстрада. Похвально. Но после этого идут не слишком приятные вещи. Супруга, Хлое, в девичестве Хиггинс, цветочница. Обвенчаны в Дайканском приходе преподобным Уолтером Маккензи, два года замужества. Недолговечна счастливая жизнь солдата, верно, капитан Арвест? Обычная история: раз сел на коня – жена не твоя. Если не ошибаюсь, того человека звали Хенек Бри, тридцати двух лет от роду, младший помощник королевского министра экономики. Чиновник из столицы, тот еще хлыщ. Найден мертвым в своей комнате на улице Уиллоу, двадцать два, что в Старом Гортене. Ноги переломаны, на шее – петля. Скрученная с такой силой, что от горла и позвоночника ничего не осталось. Далее. Сама Хлое Арвест. Найдена там же, сидящей на стуле за обеденным столом, прямо напротив собственной отрубленной головы. Когда неудачливые любовники были обнаружены, их уже изрядно подточили мухи. Оба тела погребены на городских кладбищах: он – по настоянию и заботами дальних родственников – в парке Мэпл-айд, за восточной стеной города, где, как вам известно, капитан Арвест, хоронят столичных богатеев; она – в низине Гримшир – бедняцком месте... Установлена примерная дата кончины вашей неверной супруги и ее чиновника – совпадает по всем бумагам с кратковременным отпуском с заставы некоего Логнира Арвеста, сотника его величества. Столько лет прошло, и ни одной зацепки, ни одного подозрительного действия с вашей стороны, так что мы уж и не чаяли привести столь безжалостного преступника на виселицу. Ни единого доказательства... И не нужно так округлять глаза, капитан Арвест, не нужно так напрягать шею – покачать головой вам все равно не удастся. И спорить не нужно. Я ведь не охотник за отрицанием, моя цель несколько иная. Меня не нужно уверять, что вы не убивали супругу, я-то вас, слово чести, понимаю превосходно, вот только... что же вы так неаккуратно, в самом деле? Если позволите замечание, я бы неверную жену разрезал на кусочки, еще живую, и скормил ее любовничку в сыром виде. А его – на дно трясины, как водится. И следов никаких, и... что сказать – он ею полностью насытился бы, а она отдалась бы ему вся, без остатка – все счастливы... Не нужно, капитан, не шевелитесь. Не напрягайте мышцы, просто лежите – иначе, когда эффект белладонны сойдет на нет, будет лишь больнее – не нужно шевелиться. Вы знаете, что я говорю правду, и поспорили бы, если бы могли говорить, конечно, лишь из пустого духа противоречия. Не нужно этого... Я не собираюсь спорить, я всего лишь рассказываю вам о фактах, известных королевской тайной страже. Как мужчина я вас прекрасно понимаю, но как служитель закона – не смею, уж простите. Но давайте вернемся к вашей многоцветной, как багровое на алом, жизни, капитан Арвест. Вы не против? Итак, после упомянутого убийства вы осели на своей заставе, полагаю, боясь даже помыслить о содеянном – совести мечом в клыкастую пасть не ткнешь и кольчугой от нее не прикроешься, верно? И все вроде бы было хорошо. Никто ни о чем не догадывался, все шло своим чередом, пока не наступил памятный день – тринадцатое апреля шестьсот пятьдесят второго года от основания Гортена. В этот день вы, капитан, продали свою родину. Спокойно-спокойно... не будем говорить о цене – каждому ведь свое: кому-то будет мало и десяти тысяч тенриев золотом, а кому-то достаточно и одной-единственной женщины. – Взгляд говорившего стал непроницаемым. – Что посулил вам враг, мне не важно, это будет важно сеньору старшему королевскому судье Себастьяну Уилларду, когда он будет выносить приговор, или же его величеству королю Инстрельду Лорану, если будет его воля судить главного изменника Ронстрада лично. Меня же интересуют лишь факты вашей дальнейшей деятельности, капитан. Повторяю, расслабьтесь. Ну что вы, право дело, как мальчишка непослушный! Открыв ворота и впустив врага на заставу, вы предали две сотни жизней ваших подопечных и сослуживцев кровожадным тварям из лесов. Помимо этого, вы дали им проход и на две соседние заставы. После этого вы отправились в Конкр, где получили указания от вражеского правителя... Вы не думайте, что я все это придумываю, капитан Арвест. Об этом четко значится в журнале сеньора Каземата, записи сделаны его рукой лично.